Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 1 [litres]

– Передай караванщику, что я приду к нему. И пошли ещё кого-нибудь за магистром Раммиджем. Он должен знать, что я скоро покину стены Хранилища.

Молодой слуга промолчал – ему не задали прямого вопроса. Вместо ответа он поклонился и вышел.

Магистр Марроу пристально смотрел на небольшой караван, гадая, хватит ли Унгабуэю людей. В горах Беллегера не живут квольты. Без провожатых господину Унгабуэю волей-неволей придётся обратиться к правителям Беллегера и Амики.

Эта мысль мучила архивариуса. Несомненно, некоторые из его приготовлений станут известны. Но ему и без того пришлось бы столкнуться с последствиями. Выбирать не приходилось. И он не мог попросить Сета Унгабуэя штурмовать ещё одну горную цепь, не оставив при этом караванщику свободы выбора.

Бормоча проклятия, старик отвернулся от окна и уверенным шагом направился вниз, к залу собраний и вратам Последнего Книгохранилища.

Ещё прежде, чем архивариус успел дойти до зала, перед ним вновь появился тот слуга, которого он посылал к господину Унгабуэю.

– С вашего разрешения, магистр, – обратился к Марроу юноша. – Я передал ваши слова. Но святейшая Амандис просит вас подождать её.

– Подождать её? – резко переспросил заклинатель. – Зачем это? Меня ждёт сейчас господин Унгабуэй. Что такое ей понадобилось, из-за чего я должен ждать её?

Слуга взял на себя смелость ответить магистру:

– Она не сказала. Вы же знаете её, магистр. Она не любит отчитываться в своих желаниях. Она просто констатирует их и не приемлет отказа.

Это было правдой, но архивариус не ожидал подобных слов от слуги. Он посмотрел на него пристальнее, чем раньше:

– Фламора пойдёт с ней?

Слуга склонил голову так низко, что волосы скрыли его глаза.

– Она не сказала этого, – произнёс он. По голосу слуги нельзя было понять, привёл ли его в затруднение этот вопрос или нет. – Тем не менее я думаю, что святейшая Амандис ждёт святейшую Фламору.

Магистр Марроу фыркнул от нетерпения. Впрочем, он не мог позволить себе срывать раздражение на ком-нибудь из слуг, и уж точно не на юноше, которого совсем не смущало присутствие архивариуса. То, что магистр Раммидж назвал бы дерзостью – если б, конечно, злобный горбун мог говорить, – Сирджан Марроу находил забавным. И заклинатель – уже более спокойным тоном – произнёс:

– Скажи им, пожалуйста, что я подожду в зале. Но не собираюсь ждать долго. Если служительница Духа не выносит расставания с собственной противоположностью, а служительница Плоти не может оторваться от своей совести, то я встречусь с ними после того, как переговорю с господином Унгабуэем.

Архивариусу показалось, что слуга приглушённо хмыкнул, но магистр не был в этом уверен. А потому просто прошёл мимо юноши, торопясь спуститься к выходу из библиотеки.

Амандис и Фламора были конечно же в башне – уже несколько десятилетий они регулярно навещали библиотеку. Своим способом или через свои собственные источники они так же хорошо, как и старик-заклинатель, знали, что события близятся к катастрофе. Возможно, это будет последняя катастрофа – последняя за многотысячелетнюю историю осады Книгохранилища. Служительницы Духа и Плоти оказывали библиотеке поддержку, ведь они знали ей цену. Но у них были и свои цели – или они по-своему понимали, что значит поддерживать. Магистра Марроу не волновало, насколько сильно Фламора расположила к себе Элгарта, но архивариус всё ещё сожалел, что двадцать лет назад позволил Амандис рассказать чересчур много Бифальту. Марроу был убеждён: чем больше знают о его планах, тем больше им будут противодействовать.

Бифальт и тот амиканец, генерал Форгайл, который в конце концов всё же стал союзником принца, уже знали больше, чем должны бы. Без сомнения, это касалось и Элгарта.

Но то были старые ошибки. Их уже нельзя было исправить. Сейчас важно, какие выводы Беллегер и Амика сделают своей незрелой интуицией. До последнего времени у архивариуса не было повода для сожаления. Эти два королевства занимались тем, что ему и требовалось.

Легко ориентируясь в запутанных переходах Последнего Книгохранилища, старик-заклинатель в скором времени достиг зала собраний, находившегося перед вратами.

Врата эти с тяжёлыми железными запорами были единственным входом в башню, где хранились книги, свитки, кодексы и разрозненные листы. И всё же они были самым слабым местом во всей оборонительной системе Книгохранилища.