Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres][с иллюстрациями]

Я посмотрел на карту, которую она скинула. Это был валет колесниц.

— Довольно ценная карта, чтобы её сбрасывать, — заметил я.

Королева не ответила, а просто безмятежно посмотрела на меня.

Я взял карту из колоды. Не собираюсь рассказывать, какая у меня была сдача, потому что… Ну, нельзя приобретать такую дурную привычку. Достаточно сказать, что, по-моему, всё было в порядке. Я сбросил в левый от меня угол.

— Опять моя очередь? — спросила королева.

Я кивнул.

Она взяла вторую карту, потом сбросила ещё одного валета — на этот раз валета стрел. Она кинула его в тот же угол, что и раньше. Опасный ход, если только она не собиралась брать из этого угла. Но угол был на моей стороне стола, поэтому я имел право первым пользоваться им.

— Когда вы играли в карты с человеком, с которым потом дрались и убили его, ставки были очень высокими? — спросила королева. В её тоне едва угадывался хоть какой-то интерес.

— По правде говоря, дельце было небольшое, ваше величество. Мы поспорили из-за кобылы.

Я сбросил тройку клинков в угол, который она пополняла.

— И какова была природа разногласий? — спросила королева, взяв ещё одну карту.

— Я считал, что он слишком загоняет свою кобылу. Стыдно портить хорошую лошадь. Поэтому я предложил её купить. Он считал, что она стоит дороже, но мы сошлись на том, что я заплачу куда больше, если проиграю, или возьму её даром, если выиграю.

Королева уронила свою карту, на этот раз короля требушетов, в угол рядом с моей левой рукой. Она, похоже, не очень-то хорошо играла.

— Я не уверен, что вы до конца поняли правила игры, ваше величество. Не хотите ли, чтобы я объяснил их снова?

— Благодарю, думаю, я достаточно хорошо их поняла.

Я пожал плечами и взял следующую карту. Двойка колесниц. Мелочь. Наверное, мне стоит больше беспокоиться о собственной сдаче.

— Итак, — продолжала королева, — когда этот человек, Меррел из Бетриана, попытался сжульничать в карточной игре, поставив на кон всего лишь кобылу, которая на самом деле не очень-то была вам нужна, вы его убили.

— Откровенно говоря, ваше величество, я взял на себя труд спровоцировать его на поединок. Он был просто не очень хорошим дуэлянтом.

Я сбросил короля стрел в угол справа от королевы. Я сомневался, что мне придёт много таких карт, и думал, что лучше вывести их из игры, разбросав там и тут.

Королева посмотрела на меня.

— Это то, что вы называете «блефом», господин Келлен?

Вопрос меня удивил.

— Нет, ваше величество. Видите ли, мешая королям скапливаться, я…

— Нет-нет. Я имею в виду то, что вы солгали мне об игре с Меррелом из Бетриана, — небрежно сказала она, взяв ещё одну карту. — Вы сражались не из-за кобылы, не так ли?

Я на мгновение задумался, как бы ответить, но потом просто ответил. На самом деле мне нужно было сосредоточиться на картах, а не на игре.

— Да, ваше величество, на самом деле это была не кобыла.

— Женщина.

— Да.

— Вообще-то, жена того человека.

— Да.

— Но вы всё ещё лжёте мне, не так ли, господин Келлен? — спросила королева.

— Со всем уважением, ваше величество, я не понимаю, как…

— Это была и не женщина, верно?

Я на мгновение положил свои карты на стол рубашками вверх. Я знал, какие карты у меня на руках, знал, какие лежат по углам, и почти не сомневался, какие держит королева. Она хорошо играла — почти мастерски, если уж на то пошло. И уж наверняка лучше, чем имеет право играть одиннадцатилетняя девочка, только что выучившая правила. Но недостаточно хорошо. Мы с ней приближались к последней карте, и я знал, что могу выиграть.

— Да, ваше величество. Было бы правильней назвать её девочкой.

— Ей было двенадцать, — сказала королева.

Я кивнул, гадая, как она сумела это выяснить.

— На год старше, чем я сейчас.

— Да.

— Вы убили человека за шулерскую игру, потому что знали, что он будет и дальше… какой очаровательный эвфемизм вы упомянули перед моим двором? «Слишком загонять свою кобылу»?

— Откуда вы всё это знаете, ваше величество? — спросил я.

Пришла её очередь или сыграть тем, что у неё на руках, или одной из карт из угла, или тем и другим. Но она не двигалась.

— И вы не рассказали всё магистрату, потому что…

— Потому что это ничего бы не изменило.

Королева кивнула.

— Потому что закон есть закон, и в Дароме двенадцать — достаточно зрелый возраст, чтобы выйти замуж, если родители дают разрешение, неважно, каким бы старым и жестоким ни был муж.

— Верно.