Михаил Булыух - Ангел без имени [publisher - 1С-Паблишинг]

Все тело чаруфу покрыто тонкими, острыми даже на взгляд иглами, на концах которых время от времени открываются яростно моргающие глаза. Через секунду глаза лопаются, будто созревшие гнойники, оставляя на концах игл ту самую красно-бурую гадость, что позволяет пробивать серебро моих доспехов.

Ну, раз не удастся открутить голову, в связи с тем, что весь чаруфу теперь – голова, придется порвать пасть. От составленного таким образом плана действий я сразу успокоился. Даже нога стала меньше болеть. Правда и подвижность почти потеряла.

Так! Главное не показать демону, что я передумал от него убегать, напротив, хочу войти в плотный контакт. Нужно не переставать упираться, но не тратить на это дело слишком много сил. Пусть думает, будто они меня покидают.

Когда до распахнутой в немом крике пасти оставалось всего метра полтора, я резко поддался вперед и схватил края вращающихся челюстей, раня пальцы об острые крутящиеся зубы. Резко, приложив всю силу рук, дернул не против вращения, а, наоборот, придавая крутящего момента. Визг ультразвука усилился, я понял, что больше ничего не слышу. Из ушей и носа у меня потекла кровь.

Но и монстр пострадал. Несколько зубов вылетели, что-то во вращающейся пасти хрустнуло, затягивающая в себя воронка перестала оказывать гипнотизирующий эффект. Упершись левой рукой в верхнюю его часть, стал молотить правой по шипастому телу, сбивая в кровь кулак и в клочья разрывая наруч.

Крылья отражали почти все сыплющиеся на меня удары ядовитых стеблей. Почти. Время от времени то одно отравленное шило, то другое пробивало мою кирасу насквозь. Вышедшие из спины шипы оплетали тело гибкими лианами, притягивали к ядовитым шипам, лишали маневренности. Вырванные хлесткими ударами стеблей перья усеяли все место битвы. Скоро я стану похож на ощипанного цыпленка, мелькнула мысль. Если еще до того не сожрут, пронеслась вторая.

Гибкие руки с гроздьями глазастых щупалец проникли сквозь защиту крыльев, ядовитые пальцы проникли в уши, нос, одно выбило правый глаз. Боль миллиардами спятивших ядерных взрывов проносилась в моем теле, не зная, в каком именно месте поселиться. Поэтому больно было везде.

Пара гибких щупалец попыталась нырнуть в рот, но зубы у меня крепкие, слава Господу. Я выплюнул откушенные щупальца и зарычал, превозмогая неимоверные муки, не позволяя себе сдаться, расслабиться, умереть.

Нужно срочно что-то делать! Менять тактику.

Очередной прошивающий все преграды укол пронзил насквозь мое левое плечо. Упираться стало неудобно. И я решился. Последний шанс. Единственный шанс!

С ненавистью уставившись на жуткое чудовище единственным уцелевшим глазом, прорычал:

– Поррра…

Чув! И я вгоняю правый кулак прямо в глубь пасти страшного монстра.

– Пррросить.

Чав! Туда же ныряет и левая рука. Глубоко. На всю длину.

– ПРРРОЩЕНИЯ!

Чувствую, как вращающиеся зубы в клочья рвут остатки серебряных наручей, кислота, заменяющая твари кровь, разъедает кожу и принимается за мышцы. Почти онемевшими пальцами нащупываю нечто почти мягкое, скользкое, трепещущее. Хватаю это что-то, тяну на себя, буквально выворачивая Властелина чаруфу наизнанку!

Он визжит, и я ощущаю этот крик всем телом. Я тоже ору. Слух уже дано отказал, но вибрируют и дрожат кости, отказываются повиноваться почти лишенные мускулов руки, но я продолжаю тянуть, вырывая из чрева монстра нечто, что, я надеюсь, очень важно для его жизнедеятельности. Поскольку если не очень – мне точно крышка.

Ядовитые стебли бьют еще чаще, ну уже не прицельно, часто попадая в пол и ломая свои отравленные иглы. Уже мало что понимая, я тем не менее посчитал это хорошим знаком и удвоил усилия.

Что-то чвакнуло, чпокнуло, оторвалось. Начало нехотя поддаваться моему напору. Вот в глубинах отвратительной пасти уже показался розово-серый комок пульсирующей пористой плоти. От комка тянутся безвольные коричневые нити, уходящие в глубины монстра.

Вокруг безмолвно пляшут тени… нет… не тени тут и так темно… призраки. Три призрака. Где-то я их уже видел… чувствовал…

Сдавливающие тело жгуты, которые толстыми злыми змеями обвились вокруг всего меня, спазматически сжались, дробя кости, ломая ребра, превращая в кашу мясо и внутренности…

– ААА! – заорал я уже не в силах сдерживаться.

Последний рывок.

Самый последний.

Ну, вот этот – точно последний.

Нет… есть силы еще… на… один…

И… е…щ…е…

Что происходит вокруг, я уже не видел и не понимал, но вдруг, упирающийся доселе орган пошел неожиданно легко.