Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

Кадеты пыхтели, принимая решения. Некоторые пытались заглянуть в тетрадь с лекциями, а фея ходила между рядами, шелестя юбками, и думала о том, что все ее знания и умения оказались бесполезны, и она просто не представляет, к кому можно обратиться за помощью в изгнании дракота. Кроме того, девушка не знала, стоит ли рассказывать о Рихарде лорду Кавендишу? Впрочем, этот советник его высочества, наверняка, уже знает о подвальном жителе. Как старательно он давал понять, что в Корпусе есть его соглядатай. Фу! Грубый, невоспитанный человек! Правда он тогда отметил красоту ее шлейфа, но это, наверняка, была только уловка, чтобы усыпить бдительность.

В конце концов, Александрина так разволновалась, погрузившись в свои мысли, что вздрогнула от неожиданности, услышав звонок. Собрав листочки, она отпустила кадетов и даже не вышла на перемену, просто сидела за своим столом и чертила карандашом нечто непонятное. Когда вошли кадеты, Лина словно очнулась и бросила взгляд на свои каракули. Странное дело, линии сложились в некое подобие лилии, но думать об этом было некогда, новый класс, новые знакомства и новое испытание.

В целом два занятия с новыми классами прошли довольно спокойно. Младшие кадеты пытались кукарекать с задних парт, средние громко взрывали бумажные хлопушки, но и в том и в другом случае вызов к доске и превращение шутника в «манекен» для отработки поклонов, поцелуев рук и вежливых приветствий сработали лучшим устрашением.

Последним был старший класс. Кадеты входили в двери натянутыми, как струны, бросали настороженные взгляды на преподавательницу и занимали свои места, шурша заготовленными свитками.

– Итак, господа кадеты, – сказала Александрина после приветствия и переклички, – вы должны были написать любовное письмо жениха к невесте. Для начала я хочу выслушать желающих!

На класс опустилась напряженная тишина.

– Хорошо, тогда буду спрашивать по списку…

Девушка открыла толстый классный журнал, нашла страницу с надписью «этикет» и убедилась, что предыдущий преподаватель совершал ту же ошибку, что и многие до него: отметки об ответах стояли в основном у кадетов первой трети списка. Чуть поменьше оценок было в середине и совсем редкими архипелагами всплывали значки у последней трети списка.

– Кадет Якоби, прошу Вас, зачитайте нам свое письмо! – решительно затребовала фея.

Поднялся высокий нескладный парень с длинным носом и непропорционально длинными руками. Он одернул коротковатую куртку, шмыгнул носом и развернул обычный тетрадный лист:

– Моя драгоценная Августина! Как бы хотелось мне провести день у Ваших ног; положив голову Вам на колени, грезить о прекрасном, в неге и упоении делиться с Вами своими мыслями, а иногда не говорить вовсе, но прижимать к губам край Вашего платья!

К сожалению, срочные дела жестоко оторвали меня от Вас! Я работаю днём и ночью, чтобы приехать и побыть с Вами две недели в декабре. По дороге я увижу Юрские горы, покрытые снегом, и буду думать о снежной белизне плеч моей любимой. Ах! Вдыхать аромат волос, держать за руку, сжимать Вас в объятиях – вот откуда я черпаю вдохновение! Мои друзья изумляются несокрушимости моей силы воли. Ах! Они не знают моей возлюбленной, той, чей чистый образ сводит на нет все огорчение от их желчных выпадов. Один поцелуй, мой ангел, один медленный поцелуй, и спокойной ночи!

О, моя любовь, Августа, отрада моих дней, мой свет в ночи, моя надежда, восхищение, возлюбленная моя, драгоценная, когда я увижу Вас? Или это иллюзия? Видел ли я Вас? О боги! Как я люблю Вас!

Класс замер, переваривая восторженную речь. Александрина дала паузе немного «повисеть», а затем похлопала в ладони:

– Недурно, кадет! Вы отлично переписали письмо маршала Анжу своей возлюбленной Альбертине. Меня радует, что Вы потрудились изменить имя и убрали самые откровенные признания. Согласна с Вами, это неплохой образец для подражания, но письмо в подобном стиле позволено писать лишь помолвленной невесте, а лучше – молодой супруге. Садитесь кадет, оценка «хорошо»!

По кабинету пронесся вздох облегчения. Похоже, помощью мемуаров, изучаемых на военной истории, воспользовался не только Якоби. Лина снова заглянула в журнал:

– Кадет Юлдашев, просим Ваше письмо!

На этот раз встал кадет очень привлекательной внешности: не очень высокий, с приятным лицом и ярким румянцем. Он откашлялся ломким баском и развернул свиток несколько раз обмотанный шелковой лентой: