Анджей Ясинский - Толлеус. Учитель – ученик [litres]

– Я толстая! – выплюнула девушка сквозь зубы и подальше отодвинула от себя столовые приборы.

Мужчина, не меняя выражения лица и продолжая меланхолично орудовать вилкой, оценивающе покосился на стройный девичий стан и подтвердил:

– Ты совершенно права, дорогая!

Красавица фыркнула:

– Тристис, ну сколько можно издеваться? Это невыносимо! И я на самом деле поправилась – я же вижу!

Тристис Имаген, в прошлом весьма перспективный, а ныне опальный сыщик с громкой, но совершенно пустой должностью уполномоченного императора по особым расследованиям, склонил в легком поклоне голову, пряча улыбку.

Так сложилось, что оба, являясь гражданами Кордоса, по службе были отправлены в страну чародеев, причем каждый имел свои задачи. Они впервые встретились у самой границы около двух месяцев назад и с тех пор день за днем проводили в карете, колесившей по дорогам Широтона от города к городу.

Это была официальная маленькая делегация, так что не требовалось ни скрываться от оробосских властей, ни играть чужие роли. Можно было просто ехать и ехать к своей цели и почти ни о чем не думать. И это безумно скучно. Причем Тристис вполне примирился со своей участью, сутки напролет покачиваясь в такт неровностям дороги и без тени эмоций выглядывая в окошко. Пожалуй, только аура печали становилась вокруг него все гуще и гуще.

Корнелия же в силу более горячего нрава или меньшего опыта переносила это испытание тяжелее. И что плохого в том, что она решила чуть-чуть скрасить путь, влюбив в себя этого хмурого мужчину, который годился ей в отцы? Причем ключевым словом было именно «влюбить», а не «соблазнить». Небольшая эмоциональная встряска пошла бы ему только на пользу! Потому что дураку понятно: в его душе до сих пор болит какая-то старая рана, а исцеление здесь только одно – идти не оглядываясь дальше.

Увы, все сложилось совсем иначе. Имаген с удовольствием поддерживал беседу, отвернувшись от окна, отвечал на вопросы, улыбался. Поначалу. А в конце как-то так вышло, что он стал ехидно называть Корнелию то любимой, но ненаглядной, то еще как-нибудь в этом роде, однако смотрел при этом совсем не влюбленными глазами, нет! Его глаза смеялись, он подтрунивал над незадачливой девушкой. И это при том, что она была очень красива, явно нравилась ему и прекрасно умела пользоваться женскими чарами. Вот только почему-то не срабатывало: писать ей стихи Имаген до сих пор не начал.

Сперва это задевало, и Корнелия пробовала все новые и новые способы, но сейчас хотелось уже просто прекратить это издевательство. Удивительное дело – в отношении него не было ни злости, ни антипатии за этот явный щелчок по носу, не хотелось доказать, что она все-таки может и умеет. Нет, он молодец, у такого не грех поучиться и изучить этот типаж мужчины. Вот бы только все правильно заметить, проанализировать и понять. Увы, не получалось, а сам Имаген подсказывать и прекращать игру не спешил.

– Ну как же, моя дорогая, – тоном послушного супруга продолжил Тристис. – Столько времени сидим сиднем в карете практически без движения, при этом кушаем как на убой. Тут немудрено обзавестись некоторой приятной округлостью, отличающей человека респектабельного от простолюдина.

Корнелия пробежала хмурым взглядом по тощей фигуре собеседника:

– Отчего же тогда вы респектабельнее не становитесь?

– Заботы государственные не дают расслабиться, – виновато пожал он плечами. – Вот кушаю сейчас этот замечательный наваристый бульон – все не впрок. – Имаген притворно вздохнул и улыбнулся, что несколько не вязалось с его внешностью: – Ну же, не дуйся! Если скакать на лошади верхом, а не трястись в карете, все пройдет! Думаю, наши гвардейцы устроят потасовку за право поменяться с тобой местами!

Корнелия так сверкнула голубыми глазами, что ухмылка сыщика разом поблекла. Что-что, а строить гримаски она умела в совершенстве. Однако Тристис никак не желал успокаиваться. С совершенно серьезным лицом заговорщицким голосом он сообщил:

– Но есть еще одно средство для юных девушек. Достаточно проскакать час-другой на мужчине, и это заменит сутки на лошади, к тому же не зазорно даже для благородной девицы…

– Правда? – Корнелия с лучезарной улыбкой перегнулась через стол как будто за поцелуем, и ее движение было вполне естественно и гармонично, когда она локтем зацепила бокал с вином, перевернувшийся аккурат сыщику на брюки.

Тот выругался сквозь зубы, а девушка, покачивая бедрами, стала подниматься по лестнице.