Клэр Легран - Дитя ярости [litres]

– Спи, дитя, в моих руках… – прошептала Риэль. Она жалобно всхлипнула. – Одрик бы полюбил ее.

Затем лицо королевы исказила гримаса, она закричала от боли. Прижав младенца к животу, она почти согнулась пополам, задыхаясь.

Пол под ногами Саймона содрогнулся. Стены королевской спальни пришли в движение, словно дышали вместе с королевой.

Кожа Риэль начала меняться, приобрела странное свечение, и на какую-то секунду объятому ужасом Саймону показалось, что сквозь кожу и плоть он может видеть пульсирующую в венах кровь и кости – и свет в недрах ее тела. Теперь ее окружали мерцающие золотистые искорки, и вся она казалась неземным созданием, сотканным из искр и угольков, от которого исходило ослепительное сияние.

Потом сияние угасло, и Риэль снова обрела обычный человеческий облик.

От ужаса у Саймона кровь застыла в жилах.

– Что это было?

– Мне недолго осталось. – Риэль обратила свой сверкающий взор на него, и Саймон невольно отшатнулся. Кожа вокруг ее глаз была темной и сухой. – Я не могу больше сдерживать эту силу…

– Вы хотите сказать… что умираете?

– Я так долго пыталась выжить, – едва слышно произнесла Риэль, а потом снова вскрикнула и застыла на месте. Ослепительные искры сорвались с ее пальцев и устремились в ночную мглу, сверкающими дугами проносясь над объятым темнотой городом. На полу террасы остались обугленные полосы.

Риэль подняла глаза, на лбу у нее блестел пот. Под кожей у нее перекатывались волны света. Саймон не мог оторвать от нее глаз – она была одновременно самым прекрасным и самым ужасным существом на свете, которое он только видел.

– Вам… больно? – спросил Саймон.

Риэль издала удивленный смешок.

– Мне не привыкать к боли.

– Хорошо, – ответил Саймон, но все же почувствовал укол стыда. Королева, конечно, была чудовищем, но сейчас она стояла перед ним босая и измученная, нежно сжимая в руках новорожденное дитя.

Раньше, когда у Саймона случались приступы ненависти к королеве, отец всегда напоминал ему, что та когда-то была обычной девушкой . Помни об этом. Помни, какой она была.

Но тут королева замерла.

– О, боже, – прошептала Риэль. – Он идет.

Саймон отступил на шаг, тревога в голосе королевы испугала его.

– Кориен?

Риэль поднялась, опираясь на стену одной рукой и морщась от боли.

– Я не могу допустить, чтобы он нашел тебя. Гарвер сумел тебя хорошо укрыть, но если Кориен поймет, что ты здесь, и догадается о твоей сущности…

Рука Саймона невольно потянулась к отметине на спине.

– Вы… вы знали, кто мы?

На лице Риэль промелькнуло какое-то странное выражение, которое Саймон не смог понять.

– Один друг рассказал мне. Так, на всякий случай… Если бы это знание пригодилось…

– Не понимаю…

– У меня нет времени на объяснения. Ты должен спрятаться вместе с ней, убраться отсюда подальше. Я его отвлеку.

С этими словами Риэль сунула дочь в руки Саймона и поспешила в свои покои.

Саймон взглянул на младенца. Крошечная принцесса смотрела на него темными серьезными глазенками, словно ничего интереснее его не было в мире. Несмотря на раскалывающуюся голову и ноющую боль в желудке, Саймон позволил себе слегка улыбнуться ей в ответ.

– Привет, – произнес он и коснулся ее щеки. – Меня зовут Саймон.

– Вот, возьми. – Риэль снова появилась, держа в руке ожерелье – плоский золотой кулон с высеченным на нем крылатым конем. На коне сидела женщина с развевающимися темными волосами, победно занеся зажатый в руке меч. За ее спиной струились лучи солнечного света.

Именно этот образ покорил сердца жителей Селдарии два года назад, после того, как Церковь провозгласила Риэль Солнечной Королевой, пришествие которой предвещало Пророчество.

Когда-то они все так любили ее.

Королева накинула младенцу цепочку на шею и спрятала кулон в складках одеяльца. Саймон робко наблюдал за ней.

– Вы сожалеете о том, что сделали?

– А тебе было бы лучше, если бы это было так?

На этот вопрос у мальчика не было ответа.

Королева поцеловала дочку в лобик.

– Он тебя не получит, – прошептала она. – Я не позволю ему добраться до тебя, сокровище мое.

Затем она повернулась к Саймону и, не успел он возразить, отвела со лба прядь пепельных волос и прижалась к нему поцелуем. Кожу словно обожгло в том месте, где она коснулась ее губами, а на глазах мальчика выступили слезы. Ему казалось, что он стоит на краю утеса, что вот-вот произойдет что-то ужасное, и он не в силах этому помешать.