Роман Романович - Обманувший смерть [litres]

Удача улыбнулась, сбил опору девчонке, а потом закинул обратно в ту же стену, с которой она успела подружиться. Там туман весь собран. Так я подумал, но через десяток секунд обломался. Туман не стоит на месте, он стекается. Если какое-то место опустеет, то вскоре его снова заполняет. Значит, план Б.

Словно у меня был план А. Пропускаю часть ударов, впитываю энергию, а вот теперь держись. Удар, одержимая отлетает в сторону. Догнать, пинок в корпус, та летит дальше. Догнать, она успевает встать, захват, и тело снова летит в нужную мне сторону. Повторить ещё семь раз, и мы оказываемся у того дома, который я обрушил. И где лежит под завалами десяток гвардейцев с белыми артефактами. Там дыхания нет, камушки исправно его отгоняют.

Загнал девочку прямо в центр этого круга, и теперь стоять. Ни шагу назад. Вот только пока добирались сюда, та силы успела набрать. Чернота глаза слепит, так много её внутри демона. Боевой режим… Организм моментально выходит на новый уровень, задействует все ресурсы. Я мощь, я сила, я непреодолим.

За минуты мы обменялись сотней ударов, выбиваю из этой неудачницы клоки тьмы. Ты, тварь, как смеешь вставать на моем пути! Я тот, кто обманул смерть, и не тебе тягаться со мной.

С каждой секундой я разрушаю свой организм всё больше. Скоро будет та черта, после которой смерть отыграется. Но из одержимой уходит чернота. Наступает тот момент, когда замечаю, что передо мной оказывается обычный ребенок. Не успеваю остановить удар и отправляю её в нокаут. Та лежит, не встает. Но чувствую, что энергия теплится в ней. Грязная, серая, но уже нет той пугающей концентрации. Подхожу к ней, падаю на колени. Сил держаться больше нет. Я перешел черту, вышел за свой предел. Кладу руки на лоб и живот девочке. Волна очищения выжигает всю грязь в ней. Она теперь чиста, как младенец. С этой мыслью я заваливаюсь рядом.

Смотрю в ночное небо. Там редкие облака. Видны звезды. Привет, смерть. Прости, но не в этот раз, улыбаюсь я ей.

Эпилог

Тётушка сидела в общем зале, среди детей и… молилась. За себя, за детишек, за непутёвого Кано, что отправился в самую опасную ночь неизвестно куда. Дети, кто лежал, а кто сидел в креслах, находились рядом.

Слишком страшно ночевать у себя отдельно в комнатах. Поэтому натащили одеял, раскидали их, так и засыпали. Один лишь Волчонок пока держался на ногах, задумчиво смотря в стену.

Эльза была готова ко всему. И что монстры начнут атаковать их убежище. И что убийственный туман просочится, и тогда их ждет жуткая смерть. Но она не была готова к тому, что в дверь активно начнут стучать.

Раздался звонок, а потом и глухие удары. Будто пинают ногой металлическую дверь. Методично и… раздраженно.

Те, кто приходит ночью, так не делают.

Тётушка встала, подхватила ружье, шикнула на проснувшихся детей, что испуганно уставились на неё. После чего дошла до двери, чтобы услышать знакомый голос:

– Эльза, открывай, а то у меня сейчас руки отвалятся!

Сомневаясь до последнего, женщина отодвинула засов, медленно открыла дверь и увидела Кано. Державшего на руках юную девушку. Та была вся в крови, грязная и бледная.

– Можешь позаботиться о ней? Дай лекарство, уложи спать. В ближайшие часов десять сомневаюсь, что очнется.

– Кто это? – только и смогла, что спросить Эльза, ошарашенно смотря на подростка, опять учудившего Пасть знает что.

– Да какая-то девчонка из рода Орловых. Вот, забыли её. Я заберу, но чуть позже. Надо кое-какие дела закончить. Если очнется и будет чудить – стреляй в голову. Чтоб наверняка.

Парень закинул девушку в кресло, спросил, как тут у них дела, получил ответ, что все живы, после чего развернулся и ушел. Опять. В ночь. До этого притащив неизвестную из рода! Тётушка поняла, что ей надо выпить. Либо виски, либо успокоительное.

Первое, что ощутил Харон, – боль. Болело всё. Попробовал шевельнуться, но боль усилилась. После очередной вспышки ощущений сознание прояснилось, и мужчина, замерев и не шевелясь, постарался понять, где находится. Открыл глаза и увидел кирпичную стену. Прямо перед ним стоял табурет, а на нем горела свеча. От идеи дергаться мужчина отказался быстро. Руки сломаны, да и ноги. Это если не считать того, что Харон связан и подвешен на крюк к потолку. Память вернулась, мужчина вспомнил, как легко проиграл бой врагу, и застонал. Выбраться будет трудно.

– Думаешь, какие у тебя шансы? – раздался голос рядом.

– Ты… – прохрипел мужчина.

– Я, – вышел на свет Эдвард Клоз. – Помнишь меня. Это хорошо. Я тоже помню, как ты убил мою мать и скинул меня в речку. Идиот. Надо было бить в голову.