Роман Пастырь - Грани ветра

Я с трудом удержался, чтобы сразу не обрушить всю ярость на врагов. Снести башню, раскрыть под ней бездну, убить всех, кто попытается сопротивляться. Я чувствовал, что у меня получится это сделать и очень хотел воплотить картину разрушений в реальность.

Но благоразумие всё же взяло вверх. Я только что вернулся. Черт знает, что происходит. Нужно разобраться, собрать информацию, а потом уже действовать. Убедившись, что в невидимости меня никто не замечает, спустился вниз, нашёл того, кто больше всего походил на офицера, схватил и рванул в небо.

Шуму это наделало достаточно, чтобы люди заметили, что что-то происходит. Но сколько-то у меня времени есть, пока они догадаются и предпримут шаги. И тем более пока найдется кто-то, кто заберется на ту высоту, где нет маны. Я оказался там меньше, чем через минуту. А другим потребуется гораздо больше времени на подъем, если они вообще с этим справятся.

Искатель, когда я остановился, попытался сопротивляться, но я спеленал его аурой и принялся вытягивать ману. Вскоре он остался без сил.

– Видишь, как далеко падать? – повесил я его лицом вниз, а ногами к верху.

– Кто ты? — выдохнул он, борясь со страхом.

— Твой персональный кошмар. И то, насколько жутким я буду, зависит от ответов. Что случилось с кланом, чью башню разрушили?

— Я не боюсь смерти.

– А прекратить дышать?

Старое доброе удушье, как показала практика, всегда развязывает языки. Тем более здесь, где и так проблемы с кислородом.

— Ты ведь Эрнест, да? — заговорил он спешно, хватая ртом воздух.

— Не ты задаешь вопросы. Что с кланом?

— Его уничтожили. – бросил он зло.

— Всех?

— Проклятых отступников утопили в крови! — захохотал искатель.

-- Всех? – придавил я его, ломая кости.

– Их больше нет!

Самое дерьмовое, что он говорил правду. Или сильно верил в то, что говорит.

– Оставили несколько для демонстрации, – продолжил насмехаться он.

– Где они?

– В аду.

– Черная арка?

Маг не ответил, затрясся, пытаясь выбраться. Я держать не стал и отпустил. Территория, которую держали пернатые, накрывала несколько сотен граней. Одна из них выделялась черной аркой – её построили вокруг прохода в другой мир и поставили рядом охрану. От всего этого веяло чем-то нехорошим, опасным, зловещим.

Интуиция защёлкала, собирая пазл. Те, кто использует религиозную тему, чтобы продвигать свои интересы, могли озаботиться правильной мифологией и использовать самые популярные понятия, то есть тему ада и рая. Подобрать мир под это не сложно. Особенно для ада. А потом водить туда экскурсии, чтобы впечатлять тех, кто колеблется.

В любом случае, этот маг мне надоел. Слишком фанатичен, слишком предан. Он собирался откусить себе язык или, если не получится, рассыпаться светом – точно я не знал, но чувствовал самоубийственное намерение. Проводив взглядом, как он машет ручками и падает, активировал моделирование и принялся выстраивать картину боя.

А то, что бой будет – я не сомневался.

Кто бы не создал это место, он потрудился, чтобы причинить пленникам максимум боли. Я нашёл одиннадцать членов своего клана. Никого из верхушки, только рядовые бойцы. По крайней мере они такими были, когда я уходил.

Их подвесили на крюки. Те входили прямо в плоть и тянули в разные стороны, так, чтобы люди оказались растянуты, как морские звезды. Каждый из них находился над печатями, которые подлечивали людей. Лечили тела, но не рассудки.

Когда я нашёл их, это были овощи. Они мычали, ни на что не реагировали и лишь дергались, стоная от боли.

Тогда я и почувствовал тот самый гнев.

Со слезами на глазах, я послал волну разрушения вокруг, уничтожая цепи и крюки. Я знал, что людей уже не спасти. Приведи хоть сотню психиков и целителей, их уже не спасти. Крылатые сотворили с людьми что-то ужасное, лишив их и шанса на спасение. Но самому убить рука не поднялась. Я могу и ошибаться. Надеюсь, что ошибусь и помочь людям всё же можно.

Взгляд упал на спешащих сюда искателей. До этого они устанавливали новые столбы и цепи, вырезали на камнях печати. Идиоты. Надо было бежать от меня, а не ко мне. Лезвия ветра врезались в них, отрубая руки и ноги. Когда я постигал пламя, то научился раскалять воздух настолько, чтобы он смог прижечь раны. Подойдя к обрубкам, я не стал их допрашивать. Сделал кое-что похуже. Вскрыл аурой кожу, прошёлся по внутренним органам, обрекая уродов на медленную, мучительную смерть.

От этого мой гнев не стал меньше. Он только усилился.