Роберт Силверберг - Хроники Маджипура [litres]

Вориакс поднял на него изумленный взгляд.

– Что-что?

– Я чувствую, что мне необходимо размяться.

– Тогда залезь на дерево и попрыгай с ветки на ветку.

– Ну давай, Вориакс. Пару-другую схваток.

– Это ни к чему.

– Почему же? Неужели, если я повалю тебя, это еще больше заденет твое достоинство?

– Поосторожнее, Валентин!

– Я говорил слишком резко. Прости меня. – Валентин принял борцовскую стойку, вытянул руки. – Ну пожалуйста! Немножко повозимся, прольем немного пота перед обедом…

– А как же твоя нога? Она только недавно зажила.

– Но ведь зажила. Так что можешь бороться в полную силу, как и я, и ничего не бояться.

– А если твоя нога снова сломается? Ведь мы находимся в целом дне пути от любого города, заслуживающего такого названия.

– Давай, Вориакс, – нетерпеливо потребовал Валентин. – Ты раздражен сверх меры. Ну покажи мне, что все еще умеешь бороться! – Он засмеялся, хлопнул в ладоши, жестом поманил брата к себе, еще раз хлопнул в ладоши, взглянул, улыбаясь, прямо в лицо Вориаксу, потянул брата за руку, помогая подняться, и тот наконец не выдержал и сцепился с ним.

Но что-то шло не так. Они довольно часто боролись друг с другом с тех пор, как Валентин стал достаточно большим, чтобы соперничать с братом почти на равных. Валентин отлично знал все приемы, которыми владел Вориакс, уловки, которые тот применял, чтобы вывести соперника из равновесия, сорвать атаку противника и перейти в наступление самому. Но человек, с которым он боролся сейчас, показался ему совершенно незнакомым. Может быть, то какой-то метаморф принял облик Вориакса? Нет, нет, нет, все дело было в ноге, понял Валентин. Вориакс сдерживал свою силу, действовал осторожно и оттого неловко; он снова относился к младшему брату покровительственно! Разгневанный и удивленный Валентин рванулся вперед и, хотя по обычаю в первые моменты схватки противники лишь примерялись друг к другу, сделал захват, намереваясь провести бросок, и вынудил Вориакса опуститься на колено. Вориакс изумленно взглянул на брата и, пока тот переводил дух и собирался с силами, чтобы дожать противника и припечатать его спину к земле, напрягся и рванулся вверх, впервые использовав всю свою огромную силу и успев в самую последнюю секунду перед решающей атакой младшего брата освободиться и вскочить на ноги.

Они принялись настороженно кружиться по импровизированной площадке, выгадывая момент для атаки.

– Вижу, что я недооценил тебя, – заметил Вориакс. – Твоя нога, похоже, в полном порядке.

– Так оно и есть, и я уже много раз говорил тебе об этом. Я просто немного прихрамываю, но это ерунда. Ну, Вориакс, кончай прятаться, дай-ка я дотянусь до тебя еще разок!

Они одновременно ринулись вперед, обхватили друг друга руками, уперлись грудь в грудь, и, как показалось Валентину, целый час, а то и больше ни один из них не мог сдвинуть другого с места (хотя, вероятно, на самом деле прошло не больше одной-двух минут). Потом ему удалось заставить Вориакса попятиться на несколько дюймов, а затем Вориакс напрягся еще сильнее, навалился на него и заставил отступить на то же самое расстояние. Они напрягались, обливались потом, рычали и вызывающе ухмылялись. Валентин испытал искреннюю радость, увидев эту ухмылку на лице Вориакса, ибо она значила, что они снова братья, что холод, разделивший их, улетучился, что он получил прощение за свою дерзость. В этот момент ему страстно захотелось обнять Вориакса, а не бороться с ним; и в этот же самый момент, уловив, что противник на неуловимое мгновение чуть расслабился, Вориакс, резко извернувшись, толкнул его одной рукой в плечо, а другой резко дернул, бросил брата наземь, поставил колено на грудь, а руками нажал на плечи. Валентин попытался встать на мостик, но долго сопротивляться Вориаксу в таком положении было просто невозможно, и вскоре Валентин почувствовал под лопатками прохладную сырую землю.

– Твоя взяла, – с трудом переводя дыхание, воскликнул Валентин, и Вориакс выпустил его и откатился в сторону. Оба вдруг одновременно расхохотались. – Но в следующий раз я тебе задам!

Как хорошо, несмотря на поражение, было чувствовать возвращение любви брата!

И тут Валентин неожиданно услышал совсем неподалеку аплодисменты. Он сел, осмотрелся и увидел в сумеречном свете стоявшую на самой опушке леса женщину. У нее были резкие черты лица и необыкновенно длинные прямые черные волосы, блестящие злые глаза и полные губы. Одежда у нее была странной – просто полосы дубленой кожи, грубо сшитые между собой. Она показалась Валентину совсем старой, наверное, лет тридцати.