Анастасия Соболевская - Пояс отчуждения [litres]

Она работала в редакции «Ока» без году неделя и никогда прежде не читала журнал, поэтому, когда главный редактор сообщил ей, что вместо её заболевшего коллеги на интервью отправится именно она, Кристина только обречённо откинулась на неудобном стуле в своём душном закутке и удивлённо уставилась на босса. Ну почему именно она?

– Твой же тебе оставлял все документы по интервью? Ты же их читала? Вот и иди.

Сейчас, сидя напротив главы Пирамиды в просторном, ядовито-белоснежном кабинете, молодая журналистка всем нутром ощущала неприязнь к этой женщине, до такой степени навязчивую, что от желания скорее покинуть эти стерильные, словно надраенные с хлоркой стены её начинало тошнить. Но внешне Кристина не позволяла, как ей казалось, ни единой правдивой эмоции отразиться на её лице, мысленно представив их оставленными за порогом тошнотворного кабинета.

Аврора и представительница СМИиМЧС – Средств Массовой Информации и Манипуляций Человеческим Сознанием, как называл «Око» Роман, – сидели почти на самом верхнем этаже Пирамиды, что высилась между Островом Развлечений и Островом Скорби в гавани Гёльдерлина, напротив покатого окна с видом на умирающий город.

Учёная невозмутимо и с каким-то даже королевским достоинством сидела в своём кожаном кресле цвета слоновой кости, которое стоило столько, что на эти деньги можно было целый месяц кормить семью из трёх человек. Она спокойно выжидала, пока её гостья из «Ока», чей непрофессионализм бросался в глаза, настроит свой планшет на запись интервью, и неторопливо проворачивала на безымянном пальце кольцо с рубином, которое раньше принадлежало королеве Суаве. Роман приобрёл его на аукционе год назад и подарил ей, но, вопреки досужим слухам, оно не было обручальным.

– Как вы можете объяснить появление случаев феноменальной регенерации (ФГ) среди людей? – наконец совладав с непослушной техникой, спросила Кристина, с любопытством глядя на Аврору. – Ведь раньше науке были известны только различные виды…, – она подсмотрела в шпаргалку, – …простейших, способных восстанавливаться практически из любого повреждённого состояния, теперь же мы говорим об организмах более сложных – о людях. Как это стало возможным, как вы считаете?

Царица белоснежного кабинета учтиво кивнула в знак того, что поняла обращённый к ней вопрос.

– Поправка. Такой случай пока наблюдается всего один, – ответила она, сдержанно улыбаясь. – И пока мы до сих пор затрудняемся дать однозначный ответ на этот вопрос. – Лёгкий голос Авроры, в котором звучала неприкрытая гордость за семейное дело, отразился от гладких белых стен кабинета. Небольшой старенький штатный планшет лежал на коленях Кристины и фиксировал на электронном бланке всё услышанное через приёмник.

– Мой отец, Рудольф Сантери, занимался этим вопросом. Он создал «Мэссив Генетик» по этой причине. Наша компания потратила более десяти лет на изучение феномена биологического бессмертия, но на данный момент ни одна теория на этот счёт, выдвинутая мною или отцом, не была доказана. Собственно, особыми успехами в области синтеза фермента теломеразы, который бы в значительной степени восстанавливал теломеры клеток, мы также не можем похвастаться.

Аврора Сантери, безусловно, обладала приятной внешностью, что не раз отмечали в редакции. Ей было чуть за сорок, но Кристина едва ли когда-то видела более ухоженную особу. Её короткие белокурые волосы были уложены и поблёскивали золотыми искорками на свету, как и золотистая тонкая оправа дорогих компьютерных очков с антибликовыми стеклами. Чёткий овал лица, высокие скулы, хорошие зубы, слишком белые, чтобы быть настоящими, ясные умные глаза – весь её облик давал понять, что голод, царящий за пределами Пирамиды, её не коснулся. Преступную свежесть её внешнему виду придавала и кипенная белизна её докторского халата, украшенного единственной брошью в виде логотипа «Мэссив Генетик». Внешность госпожи Сантери во всех отношениях была привлекательна для мужчин, и Кристина не могла понять, почему, почему она ей так не нравилась. Возможно, дело было в том, что в мире этой навязчивой белизны она ощущала себя как в больнице, как в морге, среди стерильного мороза которого царствовала эта холодная белая женщина. Или в том, что рядом с ней Кристина будто подсознательно чувствовала, что делает что-то неправильно. Неправильно сидит, неправильно задаёт вопросы, неправильно обращается с планшетом – глава Пирамиды отчего-то внушала ей это зыбкое чувство неуверенности в себе, редко свойственное людям, работающим в СМИ, и от этого Кристина чувствовала себя ещё более неуютно.