Евгений Решетов - Фабрика героев

Хорошо хоть в мой рот не засунули кляп. Я смог хрипло исторгнуть, стараясь, чтобы страх не звучал в моём голосе:

– Эй! Вы чего удумали?! Просто избивать меня уже надоело?!

– Да, ты абсолютно прав, – ответил мне приторный мужской тенорок.

– Может, не надо? – промычал я, повернув голову на звук голоса.

– Надо, милый, надо, – проворковал тот.

– Ты же не гомик? – уточнил я, сглотнув вязкую слюну.

– А ты, значит, что-то имеешь против секс-меньшинств? – искренне возмутился говоривший и жеманно добавил: – Любви нельзя противиться.

– Нет. Я совершенно равнодушен к любым секс-меньшинствам. Пусть долбятся с кем хотят, куда хотят и когда хотят.

– Молодец, просто прелесть, – похвалил меня тюремщик явно голубых кровей. – Но от лёгкой щекотки тебя это всё равно не спасёт.

И в этот момент мои ступни пронзил электрический разряд, пробежавший по воде. Боль была адской. Она не шла ни в какое сравнение с тем, как меня избивали прошедшей ночью. Кажется, я сильно поторопился, заявив, что тот случай был самым запоминающимся. Сейчас мне было во сто крат хуже.

Благо, что боль не продлилась долго. Тварь, измывавшаяся надо мной, вырубила разряд. Правда, я успел сделать всего несколько судорожных вздохов, а потом последовала новая порция электричества. И этот процесс стал повторяться снова и снова: выкл., вкл., выкл., вкл… И так до бесконечности.

Вскоре мне стало казаться, что издевательства длятся целую вечность. Я уже с трудом чувствовал боль, находясь где-то на грани помешательства, что, впрочем, не мешало мне в секунды электрического затишья хрипло проклинать своего мучителя. А тот лишь смеялся и морально унижал меня, продолжая измываться над телом. К этому времени в помещении уже жутко воняло жжёными волосами и пахло отчаянием.

Но наконец-то изувер успокоился, отвязал меня от стула и потащил по полу, держа за ногу. Я безвольно волочился по твёрдой поверхности, не видя ничего из-за мешка, закреплённого на голове. У меня даже недоставало сил снять его. Я был выжат хуже лимона, доставшегося самому большому скряге на земле.

Всё же, когда тюремщик приволок меня в камеру, то я кое-как сумел прохрипеть, памятуя о дневных размышлениях:

– Тварь, я ве-е-едь в друго-м-м мире?

– Да, красавчик, – соизволил бросить тот, испустив короткий мягкий смешок.

– Что ва-а-ам от меня надо?

Но на этот вопрос истязатель ничего не ответил. Он молча хлопнул дверью, оставив меня в камере в гордом одиночестве.

И мне, наверное, потребовался целый час, чтобы набраться сил и стянуть мешок с головы. Я с ненавистью выбросил его за окно, где наступил вечер, а потом занялся осмотром ног. Те были обожжены до черноты, но хорошо хоть не потеряли способности двигаться. Правда, верхний слой кожи отслаивался так сильно, будто я провёл прорву времени под палящими лучами жгучего солнца. Ногти тоже решили покинуть меня. Я выкинул их следом за мешком, проклиная всё и вся, а особенно своего мучителя. Ведь именно он бил меня в первый раз, явившись в камеру в сопровождение ещё одного дегенерата. Я узнал его благодаря смеху. Чем же я так насолил этому уроду? Хрен его знает. Но кое за что ему стоит сказать спасибо. Он подтвердил мою догадку о том, что мне, возможно, довелось попасть в другой мир. И если это не ложь, то я просто в шоке. Правда, в основном из-за того, что меня здесь охаживают ногами, бьют током, а не встречают с разудалыми песнями, плясками и караваем. Ведь все знают, что каждого порядочного попаданца в другом мире ждёт мудрый учитель, табор красоток и великая цель. Ну или на худой конец главный герой вселяется в тело эльфийского принца, который потом всех мочит направо и налево. А здесь, сука, меня мочат и уже второй раз! Где это видано? Да ещё и мир тут какой-то странный. Он и не чисто фэнтезийный, и не чисто технологичный, а какой-то смешанный, что доказывает Ка-52 и всё тот же дракон. И, кстати, вертолёт-то этот вполне себе существует в моём родном мире. Вот о чём это может говорить? Не только китайцы воруют наши технологии, но и кто-то из другого мира? Конечно, это шутка, но в ней может быть зерно истины. Ведь вряд ли я первый попаданец в этом мире. Может, кто-то принёс местным какие-то знания из моего мира? Тогда был бы вполне объясним советский вертолёт. Правда, этот попаданец должен иметь знания минимум инженера какого-нибудь конструкторского бюро, но в жизни всякое бывает. Вот, например, попади сюда мой почивший отец, который был военным с многолетним офицерским стажем, то он бы мог сообщить им что-нибудь об устройстве армии и боевых машин. А мать, врач по профессии, тоже поведала бы местным жителям что-нибудь интересное.