Джастин Колл - Мастер печали [litres]

– Молодец, – сказал Содар, когда мальчик уже дюжину раз успел принести воды раньше установленного срока. – Теперь давай посмотрим, сможешь ли ты наполнить котел до того, как я досчитаю до тринадцати сотен.

Шли годы. Аннев становился все быстрее, а Содар давал ему все меньше времени: сначала, когда у мальчика появились бурдюки, – тысячу двести секунд, потом, когда Аннев развил выносливость, – еще меньше, а стоило пареньку научиться быстро бегать, не запутываясь в своем коромысле, – всего-навсего тысячу.

Аннев же, когда добегал до колодца, вел собственный счет. Вот и сейчас, перевесив бурдюки со спины на грудь, он пинком поднял задвижку, удерживающую ручку колодца, и замер, слушая, как ведро, гремя цепью, летит вниз. Как только раздался всплеск, он схватился за ручку и начал крутить, считая:

– Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь.

После девятнадцати полных поворотов ведро вынырнуло из черноты. Аннев опустил щеколду на место, перегнулся через край колодца и погрузил в ведро один из мешков. Когда мешок наполнился, Аннев крепко завязал его, пнул щеколду и снова начал ждать.

Он восьмой раз поворачивал ручку, когда внимание его привлекло какое-то движение на другом конце площади. Аннев поднял голову и успел заметить, как фигура в желтом платье и белом переднике исчезла в сапожной мастерской, принадлежащей Грейсику. От удивления Аннев едва не перестал крутить ручку.

«За мной что, следят?»

Но кто? Точно не жена Грейсика – ей-то это зачем? Да у нее и одежды-то яркой нет, только грубое красное платье, в котором она в часовню ходит. Тогда кто? Маюн?

Месяц назад, когда Маюн, дочка главы Академии, поманила его в переулок за магазинчиком пекаря, на ней было такое же платье с передником. Она прислонила Аннева к стене – сердце у него тогда чуть не выпрыгнуло из груди – и достала из складок передника кусочек мела. Девочка прижала руку Аннева к красным кирпичам, аккуратно обвела ее, старательно избегая его взгляда, а когда закончила, то залилась краской. И тогда Аннев взял у нее мел, прижал ее руку поверх контура своей и медленно обвел ее пальцы, запоминая все, что он чувствовал и видел: запах Маюн, черты ее лица, тепло ее кожи. Через неделю дождь и следа не оставил от белых линий, но Аннев по-прежнему вглядывался в кирпичную стену каждый раз, как проходил мимо пекарни.

Ведро глухо стукнулось о ворот, и вода плеснула через край. Аннев вздрогнул, опустил щеколду и быстро наполнил второй мешок. Потом бросил взгляд на дверь мастерской в надежде снова увидеть, как мелькнет желтое платье.

Но так ничего и не увидел.

Тогда он развернулся и побежал в часовню.

Обратный путь всегда оказывался тяжелее, но Аннев давно обнаружил, что если считать шаги – реже спотыкаешься. От колодца до часовни на краю леса было ровно тысяча одиннадцать шагов, и каждый из них Аннев проделал, не переставая думать о Маюн и кольце, которое он когда-нибудь ей подарит.

Улыбаясь, Аннев вбежал в часовню и на секунду остановился, оглядывая зал. Все-таки их часовня совсем маленькая. Да, места здесь всем молящимся хватает, и все же ей не сравниться с огромным храмом Академии. Прижимая к груди мешки с водой, Аннев промчался по проходу, взлетел на помост и в два прыжка очутился у маленькой дверцы, ведущей в их с Содаром домишко.

Он вихрем ворвался внутрь.

– Девятьсот шестьдесят три. Девятьсот шестьдесят четыре…

– Я тут! – выпалил Аннев, вваливаясь в кухню и снимая с шеи бурдюки.

Содар, продолжая считать, ткнул пальцем в котел, стоящий в углу. Аннев застонал, но все равно схватил мешки и бросился наполнять котел водой.

– Девятьсот семьдесят один, – произнес Содар, когда его воспитанник отбросил бурдюки в сторону и тяжело опустился на пол. – Что это с тобой, Аннев? На прошлой неделе я не успевал досчитать даже до восьмисот.

Аннев, хоть и запыхался, по-прежнему улыбался во весь рот.

– Да так, – рассмеялся он. – Задержался немного.

– Почему?

– Подумал, что увидел Маюн у сапожника.

– Хм. – Содар задумчиво подергал бороду. – Что ж, причина уважительная.

Он взял с полки ковш и принялся наливать воду в висевший над огнем чайник.

– Так это и вправду была она?

– Не знаю. Скорее всего. Она зашла в мастерскую, когда я набирал воду.

Содар покачал головой:

– А что бы сказал Тосан, узнай он, что ты ухлестываешь за его дочкой? Я тебя спрашиваю. Довольно и того, что вы натыкаетесь друг на дружку в Академии. Но если ты еще и по улицам деревни начнешь за ней бегать, да еще и без ведома отца…