Джосайя Бэнкрофт - Король отверженных [litres]

Я должен поблагодарить моих редакторов в «Orbit Books», Брэдли Энглерта и Эмили Байрон, за помощь в завершении этой книги, которая оказалась бы намного хуже, если бы не их вмешательство и руководство. Я также хотел бы поблагодарить моего агента Иэна Друри и всех чрезвычайно полезных сотрудников «Sheil Land Associates» – особенно Люси Фосетт и Гею Бэнкс – за их работу по расширению моей аудитории.

Писательство – одинокий труд, но, к счастью, я нашел сочувствие и поддержку от сообщества видных и талантливых писателей, включая Джонатана Френча, Дирка Эштона, Бэйрда Уэллса, Бенедикта Патрика, Тимандры Уайткасл, Дэвида Бенема и Фила Такера, а также многих, многих других. Если вы не знакомы с их трудами, я бы посоветовал вам их отыскать. Они заслуживают вашего внимания. Конечно, без восторженного одобрения Марка Лоуренса ничего бы этого не произошло. Я в неоплатном долгу перед ним и его великолепной кампанией по продвижению фэнтези-самиздата «Self-Published Fantasy Blog-Off». Он изменил траекторию моей карьеры и жизни.

И огромное, огромное спасибо моим читателям и поклонникам. Ваши личные заметки, вдумчивые комментарии и щедрые отзывы согревали мое сердце, когда оно остывало, и поднимали мой дух, когда он был в упадке. Успех серии – это прямой результат вашего стремления поделиться своим удовольствием от этих книг с другими читателями. Я очень благодарен вам за поддержку.

Эта книга посвящена Уильяму Барберу Бэнкрофту, моему дяде, который скончался в 2004 году. Барбер познакомил меня со многим из того, что сформировало мое ви́дение, включая произведения Фрица Ланга, Т. С. Элиота, Гертруды Стайн и Жака Дерриды. Барбер учил меня, что хорошему писателю требуется нечто большее, чем стиль, знание теории и поэтичность. Хороший писатель, по своей сути, является продолжателем традиции рассказывания историй, что вполне уместно, потому что я никогда не встречал более занимательного и энергичного рассказчика. Выдающийся писатель и непревзойденный учитель, Барбер обращался со мной как с равным, когда я им не был, и вел себя так, словно я талантлив, когда это было не так. Он побудил меня начать и не сдаться. Я бы не стал таким писателем, как сейчас, если бы не он.

Непереводимая игра слов: английское face («лицо») также означает «циферблат часов». – Здесь и далее примеч. перев.

«Ласточкин хвост» – тип разъемного соединения деталей в механике.

Клобук – колпачок, с помощью которого временно ослепляют ловчих птиц.

Непереводимая игра слов: в переносном смысле Ирен спрашивает, желает ли Волета заполучить от нее одну шишку (lump) или две – для чего, по-видимому, девушка и собирается надеть шлем.

Непереводимая игра слов: to train (an animal) – «дрессировать, воспитывать животное»; train – «поезд».

«Театр и ужин» (dinner theatre) – театральное представление (как правило, легкая комедия или мюзикл) в зале перед ужинающей публикой; комбинация театра и ресторана.

Охряник (reddleman) – разъездной торговец, снабжавший фермеров красной охрой, необходимой для маркировки овец. В силу особенностей ремесла, охряники часто были испачканы в краске с ног до головы (см., например, описание охряника в романе Томаса Гарди «Возвращение на родину»).

Орлоп, или орлоп-дек, – самая нижняя палуба на парусном судне.

Фонарь, или лантерна, – небольшая башенка на вершине купола, увенчанная собственным куполом.

Тормозильщик , тормозной кондуктор – железнодорожный служащий, который должен был по сигналу с паровоза приводить в движение тормоза вагона. Профессия исчезла с возникновением автоматических тормозов на железнодорожном транспорте.

Пикельхельм – шлем с остроконечной пикой, который в XIX–XX вв. носили полицейские в ряде стран.