Виталий Храмов - Темные тропы [litres с оптимизированной обложкой]

Из глаз Пламени брызнули слёзы.

– Вы видели, в каком он виде всё это принёс? – взвизгнула Пламя. – Он был много хуже Серолапки! В боку – вот такенная дыра! Весь изодранный и пожжённый, голова пробита, рука отрублена и лишь Мертвой Водой да перчаткой того Умника и держалась на месте! Идите в мойню, на его лохмотья посмотрите, что вы ногами в угол презренно запихали! А кто подумал – откуда это? Почему новые одежды Деда стали такими? Он для вас!.. И… что она?.. А ты! Ты послала его на Смерть! Убить Живчика!

Ахнула даже сама Лилия, закрывая рот обеими ладонями.

Инквизитор всё это время молчал, даже отступив глубже в помещение, чтобы видеть всех разом, но не мешать разворачиванию событий, проясняющих непонятные для него мелкие несостыковки.

– Зачем убивать Живчика? – удивился Оскал.

– У неё спросите! Она кричала, что Живчик убил Малыша. И что Дед должен убить Живчика!

– Малыш жив! – кричит в ответ Лилия. – Он принят на обучение умению Воинства Света.

– Ты обманула его! – визжит Пламя. – Он…! Он…! Ты…!

И девочка разрыдалась, рухнув на свои же ноги. Лицо её исказилось в крике и рыданиях.

– Он ушёл! Навсегда! Искать обратно свою смерть!

Повисло тяжёлое молчание. Лилия, закрыв лицо руками, стояла на коленях, раскачиваясь вперёд-назад. Молодёжь понуро молчала, боясь не то что посмотреть на вдову Медного Владыки, а даже переглянуться между собой.

– Это очень тяжкие обвинения, девочка, – рокочет Инквизитор. – Подстрекательство на убийство называется. И тяжело карается. Как и ложное обвинение.

– Нет! – закричала Лилия, разворачиваясь к Инквизитору и даже чуть сдвигаясь к Пламени – в инстинктивной, почти неосмысленной попытке защитить ребёнка. – Она права! Я вспоминаю. На меня как наваждение какое нашло! Мне так было обидно, что у меня отобрали ещё и Малыша!

Лилия заламывала руки, не вставая с колен.

– Поймите! Я потеряла всё, что для меня было ценностью жизни! Мужа, Северную Башню, дочь, теперь ещё и сына! Самого младшего, самого беззащитного! Как будто ему мало досталось! Я будто сошла с ума, когда Живчик сообщил, что Малыш остаётся у них! Я пила! Выпила столько, сколько не знала, что можно выпить! И – да! Я вспоминаю, что я вывалила на него всю свою боль! Я виновата! Я! Не он! Не Пламя! Я!

И она зарыдала. Ничего больше нельзя было разобрать в её словах, кроме «я» и «виновата».

– Он пришёл из Мира Теней, – рыдала Пламя, – к тебе! По твоему зову! Презрев смерть, презрев сам уклад жизни! Сбежав от Предначертанного! Не принадлежа ни Миру Живых, ни Миру Мёртвых! К тебе! Его любовь сильнее Смерти! А ты? Ты в первый раз унизила его, заплатив за его любовь, как продажной девке, а теперь и вовсе указав ему, что он всего лишь – слуга! Я всё слышала! ОН! Дед! Побратим Пересмешника и Матери Жизни и Смерти! И он слуга? Да кто ты такая?..

Инквизитор, казалось, одним шагом перешагнул всё помещение, встал перед девочкой, смотря на неё сверху вниз.

– Ты слышишь его? – спросил он.

– Постоянно! Когда он рядом! – всхлипывала девочка. – Как только Дед опять появился в Мире, слышу его. Всю его боль!

– Куда он идёт? – спросил Инквизитор. Но и все остальные подались вперёд. Даже Дубняк под окном встал на носки сапог, вытягивая шею, чтобы поднести ухо ближе к разбитому окну.

– Я же сказала! – тихо шепчет девочка. – Куда глаза глядят! Искать обратно свою смерть! Он больше не хочет быть живым. Он не хочет больше страдать, испытывать чувств. Потому что его любовь опять ранила его. И он не может терпеть эту боль! Не может, не хочет! Он не хочет больше быть человеком! И хочет умереть!

– Он сам – Смерть, – заявил Инквизитор. Он хотел ещё что-то сказать, но в это время Лилия, с лицом цвета мела, сползла на пол. И все бросились к ней. Инквизитор обернулся, посмотрел на суету вокруг вдовы, прошёл до стола, взял стопку аккуратно собранных бумаг и исчез.

Оскал, Сирус, Огнянка и Серолапка, наконец завернувшаяся в плащ будущего мужа, переглянулись, выдохнули. Инквизиция не стала ставить в вину Дому Медной Горы попытки убийства Живчика. Как не обвинила и Дом Волка в беспорядках и драке с представителями Императора.

– Пламя! – крикнула Огнянка, вскочив и догоняя девочку. – Куда ты собралась?

– Куда глаза глядят! – отвечает с порога девочка, мотнув огненной косой. – Не могу я больше быть под одной крышей с ней!

– Не спеши, сестрёнка, – басит Сирус. – Поверь, нам всем больно. Мы все потеряли Деда, всем нам он был дорог. И все мы будем молить богов о возможности исправить это трагическое недоразумение.