Виталий Храмов - Темные тропы [litres с оптимизированной обложкой]

– Тёмный! – рычит один из светящихся.

– Нежить! – хрипит другой.

Они идут на меня, расступаясь, заходя с двух сторон, раскручивая лопасти своих дубин, как прогревающаяся «восьмёрка».

Да, я – Тёмный! И – нежить! Для них я – враг. И пусть и Тёмным я враг, для Светлых я тоже враг. Для всех я чужой. Для всех я враг. Даже для неё… Только инструмент. Щит и кинжал.

Изображаю атаку на одного Светлого, но прыгаю через другого. Боль в бедре. Он достал меня своей палицей. И, видимо, очень удивился, что со мной не случилось того же, что случилось с ним самим – я не вспыхнул тусклым тлением Светлого Огня, как он ожидал, а вот сам он стремительно серел, обращаясь в прах.

Потеряв напарника и видя, что благословение их освящённого оружия не работает, Светлый от атакующей тактики перешёл в глухую оборону, силясь остановить меня светящимися призрачным светом занавесками, раскидывая их передо мной, светя в меня ярким прожектором, вспыхивающим в его раскрытых ладонях.

– Не стой на пути Смерти, Светляк! – каркаю я, двумя ударами правой руки, как дубиной, откидывая его руки в стороны, раскрывая его, ударом в колено ступнёй – ставлю его на колени передо мной. В его глазах – отчаяние бессилия. Но парень не пытается бежать, не голосит в ужасе. Мужественно принимает данность – свою смерть.

Его кровь – как раскалённое, расплавленное золото – вливается в меня, обжигая, разъедая, выжигая меня. Силы столько, что меня выгибает дугой, как в первый раз, хотя с того времени моя ёмкость и проводимость каналов течения потоков возросли на порядок.

Мне даже показалось, что от меня волной прошла вспышка во все стороны, осветив все тёмные закоулки этого переулка. Закурилась дымком связка хвороста, брошенная служкой. Самого служки не было. Зато был беглец. Он как раз пришёл в себя. А вот я «вышел из себя». Потому вижу его насквозь. Всю его мелочность и низменность.

Он не Тёмный. Он – никакой. Он – обычный. Он – никто. Они с дружками просто под шумок грабили. Насиловали. А потом убили. Потому что булочница узнала их. И они её убили. Ради похоти и семи медяков.

Я хотел взять его жизнь и кровь как материал для восстановления. Но после крови Светляка мне было противно даже думать об этом ничтожестве. Он просил пощады. Молил меня. Как и булочница – молила их. Ногой переворачиваю пресмыкающегося насильника на живот, наступаю ему на поясницу, хватаю за ноги и тяну их вверх. Под отчаянный визг ничтожества. После громкого хруста визг оборвался булькающим стоном. Так же за ногу, как дохлую псину, бросаю его на разгорающиеся ветки вязанки хвороста. От злости смог.

За моей спиной – отчаянный крик сгорающего заживо человека. Вот и я теперь – фанатик! Сжигаю заживо! Убивая Светлых. Убиваю Тёмных. Убиваю – никаких. Меня хотят убить – Светлые. Хотят убить – Тёмные. Хотят убить – никакие. Но я убиваю их. Я – Смерть. Это моё призвание. Я – Смерть.

И она это поняла. Нет. Нет её вины. Никакой. Мой самообман. Как можно её обвинять в этом? Мой самообман. Я решил, что Смерть можно полюбить. Глупец!

Нет у меня и обиды на неё. Совсем нет. Она всё сделала правильно. Приняла самое верное, единственное разумное решение. Воспользовалась возможностью. Использовала Смерть против всего Мира, что встал перед ней стеной. Закрывшись Смертью от опасностей, спрятавшись за спиной Смерти от рока. Да, она использовала меня.

Молодец! Умница! Она не обманывала себя. Она лишь подыграла мне. В моём самообмане.

Я. Я – виноват. Я – сам себя обманул. Я хотел быть обманут – она изобразила влюблённость. Смерть нельзя полюбить. Невозможно. Смерть не может любить! Слышишь?! ТЫ! Услышь сам себя!

Смерть не должна любить! Любовь, обида, злоба, боль и сожаление – человеческие чувства. А ты – не человек! Хватит мучить себя! Смирись же! Ты – лишь функция! Ты – не человек! Функция! Так иди же и сделай то, ради чего ты создан! Ты – функция!

Ты – Смерть! Потому все эти эмоции, чувства и прочую блажь засунь куда подальше! Под хвост! Или брось на тот костёр. Пусть сгорят с такими же душераздирающими криками. Функция не должна испытывать эмоций. Функция должна быть рациональной!

Больно? Самообман – всегда больно. Ты – Смерть. А с чего ты решил, что можешь прожить жизнь обычного человека? Потому больно. И чем больше ты сам поверил, что ты человек – тем больнее. Ты – просто функция. Для тебя должны быть только объекты целевого назначения и объекты повышенного внимания, которые могут препятствовать выполнению целевой функции. И прочий белый шум.