Максим Майнер - Норвуд [litres]

Единственным результатом, которого удалось добиться, стал бросок, отправивший мое тело в недалекий полет. Хорошо еще, что чувствительность вернулась не до конца и, когда я посшибал собой многочисленные ящики и бочки, было хотя бы не так больно.

– …знал, что на севере тоже поработали вы! – Интерфектор Глен буквально выплевывал слова, и, рань они в прямом, а не переносном смысле, девушка уже была бы мертва.

Восковая пробка при падении вылетела из одного уха, и теперь я прекрасно слышал все, что говорили порождения зла.

– Мне интересно одно, упырь. – Голос у девушки был звонкий, под стать внешности. – Как тебе удается скрывать свою сущность от братьев? Ведь они должны чуять тебя издалека…

Однако господин Глен, похоже, окончательно утратил интерес к разговору. Он бросился на красавицу с обнаженным клинком, разбрасывая на пути всякий хлам.

Я же старался отползти к стенке, видя спасение в бегстве. Главное, что кинжал бургомистра по-прежнему у меня и не придется оправдываться из-за потери казенного имущества.

Девушку порыв противника, кажется, абсолютно не напугал. Она только сделала какой-то замысловатый жест пальцами левой руки, а потом громко сказала:

– Стой!

Воздух вокруг вздрогнул, кровь в висках застучала, и я замер как вкопанный, недотянув до выхода совсем чуть-чуть.

А вот господин Глен оказался покрепче меня – приказ остановил его не полностью, и он продолжал идти вперед. Но медленно – так, будто двигался по шею в воде.

– Скольких ты выпил, интерфектор? – Похоже, упырь смог удивить девушку. – Два десятка? Три? Молодая кровь пьянит, не правда ли?

Не дождавшись ответа, красотка сделала несколько неторопливых шагов в сторону лестницы, и тут ее взгляд упал на меня.

– Ты! – новый жест. – Встань!

Сопротивляться этому было просто невозможно. Да я и не пытался, если начистоту.

– Клинок. Достань.

Рукоять легла в ладонь, и я скинул ножны прямо на земляной пол. Надеюсь, не потеряются.

– Коли. В шею. Его.

Интерфектор при моем приближении забился, словно муха в паутине – движения стали быстрее, но девушка не дала ему шанса.

Краем глаза я видел, как ее пальцы плели узор из странных фигур. Вокруг ощутимо похолодало – кажется, даже пошел пар изо рта. Но сейчас это удивляло меньше всего.

– Замри! – Не слова, какой-то рык. – Замри!

И хотя приказ был адресован не мне, сердце провалилось куда-то в район живота, и из глаз потекли слезы.

А интерфектор Глен, кажется, не мог пошевелить даже ресницами. Он так и замер, уставившись в одну точку, и покорно принял десяток ударов клинком в незащищенную шею. Иногда я промахивался, и тогда острие с веселым звоном отскакивало в сторону, не в силах пробить кольчугу.

А когда чужая воля перестала давить, словно десяток мешков с мукой, я повалился на землю рядом с мертвым упырем.

– Не буду тебя убивать, малыш. – Девушка склонилась над нашими телами. – Раз уж ты мне помог. Дам тебе насладиться зрелищем из первых рядов.

И, улыбнувшись напоследок, она быстрым шагом поднялась по лестнице. А я долго лежал и не мог понять, какого цвета ее глаза? Карие или голубые?

Солнце уже склонилось к горизонту, когда стражники наконец отважились зайти внутрь нехорошего дома.

– Глянь-ка, – удивился один. – Это чего, наш Норри интерфектора, что ли, укокошил?

– Странно, но выходит так. – Другой пытался разжать руку и забрать у меня клинок. – Еще и ножик не отдает!

– И чего с ним теперь будет, как думаешь? – Первый поправил съезжавший шлем.

– А чего тут думать? – В проходе появился бургомистр. Наверное, только он и мог загнать сюда стражу. – Суд и казнь, что же еще…

Но неприятные известия пока не сильно тревожили меня. Интереснее было другое – все-таки карие или голубые?

Конечно, мне не поверили, что господин интерфектор сам оказался упырем, а темная тварь приказала мне его убить. Да и кто бы поверил?

Тем более, когда стражники отважились подняться на второй этаж, оказалось, что там никого и нет. А ведь я отчетливо помнил, что девушка в мужском платье пошла именно туда.

– Допрашивается писарь Норвуд Грейс, от роду семнадцати полных лет, сирота. – Городской дознаватель, старичок Сельдингер, быстро пробормотал предписанное городскими уложениями и сразу приступил к допросу: – Значит, вы вдвоем с господином интерфектором зашли в дом, который был предварительно оцеплен стражей?

Задавался этот вопрос далеко не в первый раз.