Джо Аберкромби: Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

Скрип. Стук. Скрежет.

— Ладно, пожалуй, мне пора, — сказал Трясучка.

— Что?

— До дому долгий путь. Но следует вернуться и рассказать, что девятипалый ублюдок вернулся в грязь. Разве вам так не кажется, мастер Кроткий?

Тот сжал левую кисть в кулак таким образом, что отсутствие пальца не бросалось в глаза. Кивнул.

— Верно. Он умер давным-давно.

— К общей радости, я думаю. Кто бы захотел повстречаться с ним еще раз? — Трясучка подошел к коню, запрыгнул в седло. — Я мог бы сказать — до свидания… Но, думаю, лучше нам больше не встречаться.

— Лучше. — Кроткий оставался на месте, глядя на него.

— Некоторым людям не написано на роду делать что-то хорошее. — Трясучка вздохнул и усмехнулся. Улыбка казалась чужой на его изуродованном лице. — Но даже так неплохо. Нужно когда-то завязывать.

Он пришпорил коня и направился на восток, прочь из города.

Какое-то время все соблюдали молчание. Дул ветер. Скрипело кресло. Солнце садилось. Потом Вист шумно выдохнул:

— Черт бы меня побрал, я чуть не обделался!

Его слова как будто прорвали плотину. Шай и Пит обнялись, но Ро не улыбалась. Она следила за Кротким. Он тоже оставался серьезным. Хмурился, глядя на клубы пыли, отмечавшие след Трясучки. А потом молча ушел в лавку. Шай кинулась за ним. Кроткий собирался, в спешке роняя вещи с полок. Сушеное мясо, мука, вода, скатанное одеяло. Все то, что могло пригодиться в путешествии.

— Что ты задумал? — спросила Шай.

Он застыл на миг, но опять вернулся к сборам.

— Я старался для вас, как мог. Я поклялся твоей матери. Лучшее, что я могу сделать для вас сейчас, — это уйти.

— Куда уйти?

— Не знаю. — Он глянул на обрубок среднего пальца. — Кто-то явится, Шай. Рано или поздно. Нужно трезво смотреть на жизнь. Нельзя жить так, как я жил, и улыбаться. За мной всегда будут следовать неприятности. Все, что я могу сделать, — это увести их за собой.

— Не притворяйся, что ты делаешь это ради нас.

Кроткий вздрогнул.

— Человек должен быть тем, кто он есть. Должен быть. Попрощайся за меня с Темплом. Думаю, у вас с ним все будет хорошо.

Он сгреб вещи в охапку, вышел с ними на улицу. Затолкал в седельные сумки. Вот и все сборы.

— Ничего не понимаю, — со слезами на глазах сказал Пит.

— Я знаю. — Кроткий опустился перед ним на колени. Казалось, в его глазах тоже поблескивает влага. — Мне жаль. Прости меня за все.

Он неуклюже обнял всех троих.

— Черт побери, я совершал много ошибок. Думаю, человек мог бы прожить достойную жизнь, выбрав другой путь, не такой, какой выбрал я. Но вот о чем я никогда не пожалею, так это о том, что помог вырасти вам. Я не жалею, что вернул вас. Не важно, чего это стоило.

— Ты нужен нам, — сказала Шай.

— Нет, не нужен. — Кроткий покачал головой. — Я не горжусь собой, но я горжусь тобой. А это чего-то да стоит.

Он отвернулся, вытер глаза и взобрался на лошадь.

— Всегда говорила, что ты — самый трусливый трус, — заметила Шай.

— А я никогда не отрицал, — кивнул он, помедлив мгновение.

Потом он вздохнул и направил коня в сторону заходящего солнца. Ро стояла на крыльце — ладонь Пита в руке, ладонь Шай — на плече. Они смотрели Кроткому вслед.

Пока он не скрылся из виду.

Как обычно, четверым, без которых я не смог бы:

Брену Аберкромби , чьи глаза разболелись от чтения этого;

Нику Аберкромби , чьи уши разболелись, слыша это;

Робу Аберкромби , чьи пальцы разболелись, листая эти страницы;

Луи Аберкромби , чьи руки разболелись, поддерживая меня.

Теперь мои сердечные благодарности:

Всем замечательным и талантливым людям в британских издательствах Gollancz и Orion Publishing Group, а именно: Симону Спантону, Джону Уэйру, Джену МакМенеми, Марку Стэю и Джону Вуду . И конечно, всем тем, кто помогает верстать, издавать, рекламировать, переводить и, главное, продавать мои книги по всему миру.

Художникам, благодаря которым мои книги выглядят классно: Дидье Граффе, Дэйву Сеньору и Лоре Бретт.

Редакторам за океаном: Дэви Пилэй и Луи Андерсу .

Тому, кто держит волка с правильной стороны двери, — Роберту Кирби .

Всем писателям, кто пересекался со мной в Интернете, в баре, за столом, где играют в Dungeons & Dragons, или на стрельбище. Кто помогал, поддерживал, дарил шутки и идеи, достаточно ценные, чтобы их украсть.

И наконец-то:

Моему сообщнику в преступлениях против фэнтези Гиллиан Редфирн . Я имею в виду, что убивать одного Буча Кэссиди было бы не так зрелищно, верно?