Ханна Мэтьюсон: Перевернутый город [litres]

Ради Камдена.

Это были не ее слова – это были слова Элиота. Он был готов смириться с судьбой, когда Ильза раскрыла все его карты. Он уходил из аббатства с высоко поднятой головой и чувством облегчения. С Эстер они затеяли опасную игру, но он хотел из нее выйти, хотел, чтобы его спасли. В последний момент он дрогнул, а она – нет. Может быть, они и выкованы из одной стали, но Эстер закалили сильнее, поэтому она была тверже.

Теперь настал черед Ильзы язвительно ухмыляться.

– Вы говорите о Гедеоне так, будто он – плохой лидер, но вы даже не пытались помочь ему стать хорошим альфой. Вы должны были ему все рассказать, – заявила Ильза, а потом повторила: – Вы должны были все рассказать Гедеону.

Эстер насмешливо посмотрела на девушку.

– Тебе повезло, – сказала она. – Когда мы вытащили тебя из Иного мира, Илиас хотел сделать из тебя альфу.

Ильза моргнула.

– Но я… В этом нет никакого смысла.

– О, не пойми меня неправильно. Он не ожидал, что ты будешь править. Однако я решила не потакать капризам Илиаса в ту же секунду, как меня временно назначили альфой после исчезновения Гедеона. Илиасу нужен был символ проявления силы. Он хотел заявить всему Лондону, что пропавшая принцесса Камдена вернулась. Конечно же, я отвергла его предложение, и тебе повезло. Иначе после возвращения Гедеона тебе пришлось бы отказаться от позиции лидера. Лишь тогда, дорогая кузина, может быть, ты смогла бы понять меня и мои причины.

– Но я не хочу власти.

Эстер посмотрела на Ильзу, слегка нахмурив брови, словно только что услышала ложь.

– Забавно, но, кажется, и Гедеон не хочет. – Она пугающе улыбнулась, совсем как Элиот. Ильза задалась вопросом, сможет ли она сама когда-нибудь так же хорошо научиться читать людей, как Эстер. – Я слышала тебя сегодня, когда ты защищала Элиота перед волками. Ты воспользовалась своим авторитетом, чтобы повлиять на принца Камдена.

– Я не собиралась…

– Ты проявила свой авторитет, – отрезала Эстер, – и стая позволила тебе.

Ильза покачала головой, но она уже не была уверена в том, с чем именно не согласна. Ее начало одолевать какое-то странное сонное спокойствие, в котором растворялись страх и негодование, подобно тому, как уличные фонари растворяются в тумане. Ильза едва ли могла сосредоточиться на мысли о том, что ей нужно вернуться в свою постель. Она изо всех сил пыталась подняться с дивана и уйти, когда внезапная мысль взбодрила ее.

– Вы не будете просить меня сохранить все в секрете?

Эстер едва заметно улыбнулась.

– Мы обе знаем, что в этом нет необходимости. Всем понятно, какую «угрозу» я сейчас представляю для Гедеона, – она вздохнула с напущенной надменностью. – Не бойся, дорогая кузина. Отныне и всегда я буду сидеть в своем кресле, как послушная маленькая девочка.

Эстер повернула голову, дрожащими пальцами смахнув с лица слезы.

На такой ноте Ильза не смогла бы уйти, даже если бы в ее теле сосредоточилась энергия всего мира. Кто-то должен был остаться с Эстер, чтобы стать спасательным кругом, за который она могла схватиться. Ильза понимала это даже своим сонным, перегруженным умом. Несмотря на коварную игру, затеянную кузиной, Ильза все равно понимала эту полную горечи и отчаяния женщину, как бы сложно ей ни было это признать. Ильза хотела взять Эстер за руку и сказать ей, что со временем, возможно, она сама поймет, что всегда будет иметь значение. Однако Эстер теперь притворялась, будто она одна в комнате, а Ильза чувствовала себя слишком уставшей. Девушка позволила себе откинуться на диванные подушки. Некоторое время спустя она перевернулась на бок.

– Спи, дорогая кузина, – прошептала Эстер. – Этот мир до утра никуда не денется.

Ильза хотела подойти к Гедеону, но осознала, что просто тайком наблюдает за ним из библиотеки. Тайные наблюдения были Ильзе не в новинку, в отличие от воссоединения с братом, о существовании которого она до недавнего времени и не знала.

Гедеон находился в саду вместе с Кассией. Двадцать минут назад он догнал ее и теперь сидел на скамейке, рассказывая чародейке всю правду, пока та неподвижно стояла перед ним, обхватив себя руками.

Все шло из рук вон плохо. С начала разговора Кассия не оттаяла ни на йоту. Хотя Ильза не могла ее винить, в душе она болела за своего брата, надеясь, что у него получится превратить неподвижную куклу в остроумную, мягкосердечную, решительную, нежную и опасную Кассию, которая нравилась Ильзе гораздо больше.