Андрей Киселев: Терминатор. Часть 1 (СИ)

— Тот Т-1002 руководил тем кибертанком — она продолжила — Я убила его. Он прорвался в Главную Догму к нашему повелителю. И я с Т-MEGA, преградили ему туда дорогу. Сейчас там все опустело и ничего не существует. И нам надо быть от этого сейчас как можно дальше, Алеша.

— Кравцов — простонал, вдруг вспомнив своего бывшего и преданного ему боевого и любящего его как родного своего сына командира, ощущая внутреннюю, как и живой человек, боль от повреждений и приглушенную лишь частично защитными встроенными системами Т-888. Боль в оживающих заново электросистемах и цепях. Он ощущал это своим нейронным в бронированном черепе робота киборга мозгом. Он ощущал это тем, кем он был внутри этой изувеченной, почти до неузнаваемости машины. Память возвращалась, не смотря на удаленные лишние программы и замену другими программами. Это делала вживленная в робота Т-888 живая душа двадцатилетнего человеческого ребенка. Душа, сросшаяся неразрывно с этой машиной. Душа, живущая внутри блока ее Главной Центральной памяти истребительной поисковой боевой машины. Душа, не желающая войны и желающая покончить со всем этим. Это и был сам Егоров Алексей.

— Майор, Виктор Кравцов — снова он произнес.

— Он живой, Алеша — произнесла Верта — Все живые и сейчас там, принимают своих пленников.

— Что они с ними сделают, Верта? — произнес киборг Т-888.

— Не знаю, Алексей — произнесла ему машина из жидкого металла — Не знаю, но не думаю, что их всех будут судить за измену.

Т-1001 снова подошел к приборной панели и контроллерам и произнес, лежащему в застекленной бронестеклом из кварца барокамере Т-888 — Она хотела начать новую войну — произнесла Верта — Но выбрала второе. Благодаря тебе, Алексей. Только тебе, но война еще не окончена.

— Мама — произнес Алексей — Она услышала меня, мама, моя мама.

— Мы, чуть не потеряли тебя — произнесла, снова Верта — Рэджи вовремя поменял в твоей батарейной ячейке батареи. И смог ввести тебя в состояние киберсна.

— Я чувствую боль — произнес Алексей — Сильную боль в руках и ногах.

— Это нервные окончания твоего поврежденного биологического тела — произнесла ему Верта — Это вживленные в биоструктуру живые человеческие нервы. И боль в поврежденных местах как у живого почти человека. Я снизила, как могла ее показатели, почти до нуля, но ты все равно еще ее чувствуешь. Чувствуешь как гибрид, а не как киборг. Это моя доработка для того, чтобы у тебя было более чувствительное осязание, но сейчас она не в твою пользу. Прости Алексей, потерпи еще, пока идет дозагрузка программной системы. Потом, я снижу температуру и отключу тебя на время полета до «TANTAMIMOS».

— Рэджи — простонал, превозмогая сильную непрекращающуюся боль Алексей — Он тоже здесь? Я его не помню, Верта.

— Он прилетал к нам на базу из Колорадо и прилетел снова, чтобы спасти всех и защитить — произнесла Верта — Твоя мама вызвала его из-за океана.

Их разговор велся телепатически, а ему казалось, что Верта говорит с ним родным человеческим языком, через бронированное толстое герметичное и звукоизоляционное кварцевое стекло верхней крышки криокамеры. На самом деле она разговаривала с Алексеем на языке машин, кодами и цифровыми символами. Но, он воспринимал это как язык земной живой женщины, говорящей с ним.

Верта снова подошла к кирокамере робота Алексея и открыла верхнюю стеклянную створку. Та с шипением как бы нехотя открылась, пропуская внутрь с сжатым холодным и морозным воздухом, теплую воздушную атмосферу внутреннего ангара транспортника. И Алексей телом живого человека и телом робота ощутил внутри себя еще что-то, что-то словно живое и подвижное. Будто миллионы живых организмов просачиваются через его это тело машины и человека, куда-то вверх через его грудную из металла колтан бронированную прожженную плазмой пластину подвижного на гидравлике щита. Это был живой жидкий металл. И он его определил присутствие в своем теле киборга. Прямо на его той груди все это живое собралось в одно целое и вышло из него в виде блестящей ртутной капли. Превратившись в длинного угря, которого Алексей еще пока не видел. Этот угорь, дико шипя, как живая свернувшаяся на его груди блестящая змея, поднялся высоко вверх. И Верта, протянула к нему свою красивую с тонкими женскими пальцами робота Т-1001 голую полностью в том почти открытом сером на лямочках платье руку. И тот угорь, мгновенно приклеился к той ее руке и слился с ней в единое целое, войдя внутрь машины Т-1001, по-имени Верта. Теперь она была с тем встроенным в ее состав жидкого полиморфного металла напичканным пусковыми и прочими программами молекулярным живущим в ней модулем одним целым, дополняющим друг друга. И составлящего сокрушительную боевую единицу разрушительной мощи и силы.