Ольга Гусейнова - Половинка

– Да, я буду очень благодарна вам за остановку.

И быстро осмотрелась: когда-то широкий торговый тракт занесло снегом, словно белым покрывалом, искрившимся на солнце. Пушистым, расстелившимся, куда хватает взгляда. Красивый зимний пейзаж, если не знать о том, кто его «нарисовал», и о том, что эта часть света стала пустынной. С одной стороны дороги раскинулись бескрайние заснеженные поля, с другой – начался редкий голый перелесок. Ну хоть спрятаться для этих самых нужд есть где, осталось спешиться. Да только я никогда в жизни столько времени не ездила верхом. Слезть с лошади самостоятельно вряд ли смогу и тем более не отважусь просить о помощи темного.

Наш маленький отряд остановился на обочине. Тиж, посмотрев на меня, протянул руки помочь, но я резко отпрянула вместе со своей кобылкой. Сопровождающий насмешливо сверкнул красными глазами и отступил. А я, на все лады коря себя за глупость, с трудом перекинула ногу через седло, едва сдержав стон. Натруженный зад и бедра ныли от многочасовой езды. И толстый слой меховой одежды не очень-то спасал. Разве что кожу.

Взглянув вниз, я тяжело вздохнула: если спрыгну сама, могу не удержаться на ногах. Лошадь подо мной опять занервничала и я, качнувшись, вцепилась в луку, чтобы не ухнуть на землю.

– Мы же договорились, леди Оливия! – Рядом возник вездесущий Хейго и, с поразительной легкостью подхватив меня, снял с лошади. – Вы должны слушаться нас беспрекословно. Давайте не будем рисковать вашим состоянием из-за ерунды.

От неожиданности я дернулась, но хватка у Хейго была, как и в прошлый раз, железной. Вырываться бесполезно, да и откровенно неблагодарно, ведь он просто позаботился обо мне, не выходя за рамки, давая возможность вернуть подвижность затекшим, отказывающимся держать ногам.

Следующее, о чем я задумалась, замерев в объятиях темного: можно ли схватиться за его плечи? Ведь руки на своих боках и торс, к которому я оказалась прижатой, опять ощущались более чем настоящими. И на весу меня держал, словно перышко. Еще с ним общаться легче, чем с его соплеменниками, все-таки познакомились мы чуть раньше, беседовали… И тепло, опять окутавшее меня, какое-то… почти привычное.

Да, тяжко приходится магу, когда нельзя применить силу. Поневоле чувствуешь себя не в своей тарелке, будто частично утратил органы чувств.

Наконец Хейго осторожно поставил меня на землю, но не выпустил полностью из рук, поддерживал. Я качнулась на нетвердых ногах и непроизвольно схватилась за его предплечье. Опустила глаза и – поразилась контрасту белой меховой варежки и черного рукава. Плащ уже не выглядел живым воплощением Тьмы – вполне обычного черного цвета ткань, плотного на вид переплетения. Даже сквозь варежку я чувствовала твердую мужскую руку с хорошо развитой мускулатурой. Как же быстро они меняют энергетическую форму на телесную…

Интересно, а сколько в них человеческого?

Я опасливо убрала руку и попыталась отстраниться. Ладони Хейго медленно соскользнули с моих плеч. Теперь мы не касались друг друга. Подняв лицо, я уже открыла рот, чтобы поблагодарить, и приготовила вежливую улыбку, но осеклась, поймав мужской взгляд. В светло-голубых, прозрачных, будто горные озера, глазах Хейго таилось легкое любопытство и одновременно предупреждение, что терпение его не безгранично. Снова стало неудобно за свое поведение, пришлось срочно подбирать слова, чтобы выпутаться из дурацкой ситуации, в которую по собственной глупости и угодила.

Но получалось у меня плохо, потому что одновременно я пыталась уловить выражение лица Хейго, как обычно делала, разговаривая с людьми, и никак не могла. В какой-то миг, вглядываясь в его необыкновенно красивые глаза, единственный постоянный признак, вспомнила нашу длинную дворцовую галерею с парадными, в богатых рамах, портретами представителей династии Малина. Более всех я восхищалась изображенным на одном из них далеким предком, братом первого правителя, боевым магом, помогавшим создавать и защищать королевство Цветана, – Феодосом Малиной. Печально, что его линия прервалась, потомства он не оставил, погибнув в бою.

Частенько в компании фрейлин, таких же юных болтушек-хохотушек, как и сама, обсуждались предпочтения по части мужской красоты. Девицы (или розочки, как ласково называли молоденьких красавиц на родине) спорили, кто лучше: брюнеты или блондины. А вот я – под впечатлением от образа рыжего и голубоглазого воина Феодоса Малины, изображенного талантливым художником в боевом доспехе, – считала, что подобный тип мужчин гораздо привлекательнее. И весьма брутальный!