Виктория Шваб: Тени сгущаются

– Он хочет как можно больше узнать о магии, – сообщил он королю. – Я изо всех сил стараюсь не давать прямых ответов.

– Он глупый человек, – сказал король. – Будь осторожен.

Келл приподнял бровь. Неужели король Максим и вправду заботится о его безопасности? Но, протянув руку за письмом, он заметил в глазах короля недоверие и приуныл. Максим не прощает старых обид. Они для него как шрамы – со временем блекнут, но никогда не исчезают совсем.

Келл понимал, что сам виноват. Много лет он, путешествуя в ранге королевского посланца, тайком переносил из мира в мир запрещенные предметы. Не будь у Келла репутации контрабандиста, черный камень никогда не попал бы к нему в руки. Не погубил бы множество людей, не погрузил бы Красный Лондон в хаос. Может быть, Даны нашли бы и другой путь, но Келл был бы к этому непричастен. А он оказался пешкой, глупцом, и теперь расплачивался за это, точно так же, как и Рай расплачивается за свою роль – за талисман обладания, который впустил Астрид Дан в его тело. В конечном счете виноваты оба. Но король по-прежнему любит Рая. Королева по-прежнему рада его видеть.

Эмира протянула второй конверт, потоньше. Записка для короля Георга. Дань вежливости, не больше, но дряхлый король дорожил этими посланиями, и Келл тоже. Больной король и не догадывался, какими короткими они стали, и Келл не собирался ему это открывать. Он сплетал для старика долгие витиеватые рассказы об арнезийских правителях, о подвигах принца, о жизни самого Келла при дворе. Может быть, в этот раз он расскажет Георгу о турнире. Король будет доволен.

Он взял письма, шагнул к дверям, уже сочиняя в уме рассказ, и вдруг Максим остановил его:

– В каком месте думаешь вернуться?

Келл едва заметно насторожился. Этот вопрос давал понять, что отныне он на коротком поводке.

– Дверь откроется у выхода из Нареш Каса, возле южного края Рынка.

Король бросил взгляд на Стаффа, ожидавшего у двери, и тот кивнул: слышал, мол.

– И не опаздывай, – приказал Максим.

Келл отвернулся, оставив королевскую семью обсуждать гостей турнира, постельное белье для них и их предпочтения – кто любит кофе, кто – крепкий чай или вино.

В дверях солярия он оглянулся и поймал взгляд Рая, в котором, кажется, читалось «прости», а может быть, «проваливай» или даже «поговорим позже». Келл спасся бегством, сунув письма во внутренний карман. Он стремительно пересек дворцовые залы, вернулся к себе и скрылся в небольшой задней комнате, плотно закрыв за собой дверь. Рай, вероятно, держал бы в такой кладовке обувь или пряжки для плаща, но Келл оборудовал здесь небольшую, хорошо продуманную библиотеку, где хранил тексты по магии. Тут были книги и по философии магии, и практические руководства, что-то подарено мастером Тиреном, что-то взято из королевской библиотеки, но были тут и дневники самого Келла, заметки о кровавой магии антари, о которой мало что было известно. Одну тонкую черную тетрадку он посвятил витари – черной магии, которую он открыл, разбудил и уничтожил год назад. В этой тетради вопросов было гораздо больше, чем ответов.

На обратной стороне двери виднелось с полдюжины символов, старательно нарисованных кровью, – ярлыки, ведущие в разные места города. Одни потускнели от редкого использования, другие были свежими. Один из символов – круг, перечеркнутый двумя линиями, – вел в святилище Тирена на другом берегу. Келл обвел метку пальцем, и ему живо вспомнилось, как Лайла помогала тащить умирающего Рая. Другая метка вела в личную комнату Келла в «Рубиновых полях» – единственное место в городе, которое он по-настоящему мог назвать своим. Теперь от него не осталось и следа.

Келл осмотрел дверь и нашел символ, который искал: звезду из трех пересекающихся линий.

Эта метка притянула за собой другие воспоминания. Старый король в запертой каморке, его скрюченные пальцы сжимают красную монету, а губы шепчут что-то об угасающей магии.

Келл достал кинжал, спрятанный под манжетой, и царапнул запястье. Выступила кровь, густая и красная. Он обмакнул палец и заново обвел метку. Закончив, прижал ладонь к символу и произнес:

– Ас тасцен .

«Перенеси»

И шагнул вперед.

Мир вокруг его ладони стал мягким и прогнулся, он вышел из полутемной библиотеки в солнечный свет, такой яркий, что полузатихшая боль в голове вспыхнула с новой силой. Келл стоял в точно рассчитанном месте посреди внутреннего двора. Он был еще не в Сером Лондоне, а в саду одного из остра, в уютной деревушке под названием Дисан, знаменательной не своими плодовыми деревьями или стеклянными статуями, а тем, что в Сером Лондоне на этом же месте стоял Виндзорский замок.