Дарья Сорокина - Педагогика для некроманта

— Не надо было звать меня, — пожал плечами Фирс.

— Ты ведь вернешься? Ты же этот, черт тебя дери… — Синд щелкал пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово.

— Не вернусь, — серьезно ответил стихийник не своим голосом. — Фирс Хассел умрет.

Фирс с ужасом наблюдал, как возлюбленная смотрит на него безумным взглядом и как дрожит ее разбитая губа. На милом личике багровели гематомы, а тонкие ножки были покрыты свежими синяками. Огонь отзывался на его ярость легко и послушно. Прутья решетки расплавились под ладонями стихийника без особых усилий. Фирс сделал осторожный шаг вперед, сдерживая сильное желание броситься к Мёрке и прижать к себе.

— Не надо больше. Я все поняла. Не подойду к Троену или к остальным. Только не Фирс, умоляю, — Натт отчаянно выставила вперед израненные руки. Такая сломленная и беззащитная. Сердце стихийника сдавило от жалости.

— Мёрке, я пришел за тобой.

— Я усвоила урок. Не нужно проверок. Я останусь в Дорнфьоле, — обещала Натт.

— Каких еще проверок? Мёрке, это правда я. Посмотри же на меня, — втолковывал Хассел.

— Это иллюзия. Ты там, а не здесь, — упрямилась Натт.

Хассел, наконец, подобрался к ней почти вплотную и сгреб в охапку. Она плакала. Обычными прозрачными слезами. На теле больше не было меток демона. Вновь, как на кафедре геммологии, Хассел целовал глаза некромантки.

— Это по-настоящему? — Мёрке ощущала знакомое успокаивающее тепло и слышала бешеный стук его сердца.

— По-настоящему. Прости, что так долго.

— Но как? Только я могла пройти сквозь ворота. У тебя не было меток.

— Я подготовился заранее. Мьюл подарила мне «реквием в бутылочке», — признался Хассел. — Я сразу же отправился за тобой. Сколько ты уже здесь?

— Не знаю. Несколько месяцев, а может, полгода. Я запуталась. Так ты с самого начала это задумал?

— Не мог посвятить тебя в свои планы. И сейчас не могу рассказать всего. Просто делай, что я скажу. Договорились?

— Мне страшно, Фирс, — некромантка терлась о грудь стихийника, чувствуя щекой металлические ребра.

— Мне тоже. Но ты должна, Мёрке, ради ребят, ради Онни, даже ради Ллоде. — Он взял ее лицо в ладони и осторожно поцеловал, затем отстранился и вытащил из-за пояса нефритовый кинжал. — Не теряй больше и дай ему имя, наконец!

Они вышли из павильона кошмаров. У входа лежали стражи-марионетки. Незримые нити, за которые их дергал демон, были сожжены, и создания больше не представляли угрозы.

— Жуткие куклы, — поежился Фирс, придерживая хромающую Натт, — но я все равно не смог их уничтожить, ведь они сделаны по твоему образу.

— Ты до ужаса сентиментальный, я бы растопила ими камин.

— Жестокая. Ничего, у тебя сейчас будет шанс поупражняться. Скоро они все очухаются и бросятся на нас. Режь им нити. Кстати, как ты решила назвать кинжал? — поинтересовался стихийник.

— Хассел!

— Что?

— Назвала его Хассел. У Синда есть оружие с его фамилией, так что это нормальная практика. Он даже Мьюл подарил свое родовое имя.

— Завидуешь?

— Нет, я не хочу фамилию Форсворд, — Мёрке замотала головой.

— А какую хочешь? — заигрывал стихийник.

— Твою, — прошептала Натт и сильнее прижалась к Фирсу, чтобы он не видел ее краснеющих от смущения щек. Но маг и сам пытался справиться с чувствами: не будет больше Хассела, только алый клинок с крылом-рукоятью будет носить это имя.

— Демона я беру на себя, а ты тормоши наших любителей поспать и беги к воротам.

— А разве они откроются? — недоверчиво спросила Натт.

— Ты все еще ключ. Демон забыл сменить замки. Очень непредусмотрительно, — покачал головой стихийник. — Он близко. Готова?

— Хорошо. Не задерживайся, я буду ждать, — Мёрке ласково улыбнулась Хасселу.

— Как только выйдете из парка, я вас догоню, — соврал Фирс и с тоской посмотрел, как расцепляются их руки.

Мёрке побежала к колесу обозрения, не обращая внимание на боль во всем теле. Надежда на спасение окрыляла и гнала ее вперед. Фирс не был предателем, он пришел за ней. Совсем скоро все будут в безопасности и счастливы. Дети вернутся к родителям, преподаватели воссоединятся с семьями. А Мёрке больше никогда не расстанется с Хасселом.

Манекены преграждали ей дорогу и норовили остановить беглянку, но она ловкими движениями обрезала магические нити, и марионетки падали к ее ногам. На площади у кафе пришлось несладко. Сразу пять жутких стражей протянули к Натт шарнирные пальцы, поймали и заломили ей руки за спину. С диким ревом она вывихнула собственное плечо и вырвалась из захвата, попутно обездвиживая нападавших клинком.