Александр Косачев - Нулевая борьба. Пролог [СИ]

Конечно, пока я не попробовал что-то изменить. Перемены казались страшными, но какой, к черту, рост без боли, какие перемены?! Достаточно очевидный ответ. К счастью, все заканчивается и приходит время перемен, когда пора распахнуть дверь новому дню, новым испытаниям, новым возможностям и новым ощущениям. Время, когда заскучавший ребенок внутри наконец-то начинает с интересом разглядывать открывающийся мир и говорить: «Ого! Что это? А это что? Вау!». Время, когда фантазия перетекает в нечто большее, чем мысли, и так пьянит голову, будто впервые совершается глоток чистого воздуха, которого так не хватает в этом зловонном, скучном мире скупой зависти, грязных дорог и холодного бетона.

Собрав вещи, я встал на пороге, окинул последним взглядом безжизненный дом, опустил глаза, припомнив счастливые моменты, и, отвернувшись, захлопнул дверь. Решил, что если сосредоточиться на всем хорошем, что когда-то было в жизни, я так и не найду ничего хорошего в будущем. Буду жить воспоминаниями и останусь несчастным на всю, мать ее, такую длинную жизнь.

Раннее утро. Полис был еще сонным. Я спешил на станцию метро и думал о том, что находится в регионе, о том, что меня ждет там, за защитным барьером. Конечно, я понимал, что могу не вернуться, но это, на мой взгляд, было лучше, чем жить скучную жизнь. Находиться дома после смерти Молли стало невыносимо. Хотелось бежать куда-то, подальше, прочь от всего, что окружало, от всего, к чему я привык. Мысли и желания были противоречивыми, но, в целом, путь уже был избран: только вперед!

— В регион? — спросил пожилой мужчина, приметивший меня в вагоне метро.

— Да, — ответил я, испытав воодушевление.

Немногие стремились в регион, поскольку жизнь там была совершенно иного толка. Любая ошибка вполне могла стоить жизни. Именно поэтому те, кто ходил в регион, пользовались определенным уважением. Особенно если это были искатели.

— Первый раз?

— Да, — сказал я, потеряв былую радость. — Заметно?

Мой собеседник поднял руку, на ней не хватало четырех пальцев. Посмотрев на неё, он, будто не слыша меня, сказал:

— Регион оставил только большой палец на моей руке после первой вылазки. Я тоже, как и ты, однажды ехал утром.

Мужчина задумался на мгновение. Затем одернулся и, перед тем, как уйти, произнес:

— Не ходи туда. Там нет того, что ты ищешь.

— Что? — бросил я уже ему в спину. — Откуда ты знаешь, что я ищу?!

Но в ответ послышался лишь гул отъезжающего вагона метро, уносившего всё дальше и дальше ответ моего собеседника.

Мужчина принес сильное беспокойство в мою голову. Руки вспотели. Глаза начали быстро бегать с предмета на предмет — на людей, на черное окно, на все, на что можно было посмотреть. Никогда не любил странных типов... Они появляются из ниоткуда, наводят панику и так же уходят в никуда. Что им нужно, черт возьми, когда они появляются в жизни? Какого черта?! Это они для себя делают, или правда пытаются предостеречь?!

Пересев на маглев, я увидел еще двоих, отправляющихся в регион. Нас было невозможно спутать, потому что мало кто ездил на конечную станцию, и никто не носил защитные костюмы, если не собирался покинуть полис. Из нас троих, ехавших в маглеве, только у меня был костюм, рассчитанный на скрытность. У двух других были боевые. Первый носил безумно дорогой темно-красный костюм. Видно было, что он новый, но потертое снаряжение выдавало бывалость. Видимо, продал товар. В глазах читалось желание срубить денег, и только. Второй же носил потертый костюм, визуально достаточно простой, но явно надежный. На черной чешуе виднелись засохшие капли крови. Оружие у него тоже было простым, но также отличалось надежностью. Лицо в глубоких шрамах отражало болезненный опыт. Нижнее веко было заменено искусственным, что значило оставленную подпись. Он бы, наверное, мог многое рассказать, но такие люди обычно ни с кем не общаются. Весь их мир — это схватка с жизнью. Если они умирают, то умирают, глядя смерти в глаза. Таких уважали в полисах. Их называли искателями. Но не таких выскочек, как первый. С ними, конечно, считались, но их поведение оставляло желать лучшего. Ничего особенного они не делали, кроме съемок себя и боев с химерами. Это, конечно, впечатляло, но не вызывало стойкого уважения.

Перед тем, как маглев остановился, мы переглянулись, будто пожелав друг другу удачи. Это было очень странно для меня. Я почувствовал себя частью нового мира. Но готов ли был этот новый мир принять меня, вот что мучило мою уставшую голову. Может, в первый же день регион изуродует меня, как того пожилого мужчину, что встретился мне в метро, и я стану, как он, сумасшедшим и буду приставать к людям.