И у самого подножия этих чистеньких стен, на мраморных, как и почти всё вокруг, ступенях — кровь. Кровь и тела, разбросанные, словно детские игрушки. И над ними, над телами — целое скопище мертвецов, поднявшихся из могил.
Здесь были почти нагие костяки и почти незатронутые тлением трупы. Мужчины и женщины, старики и дети, старухи и юноши. Девушки в подвенечных платьях, так и не успевшие выйти замуж и обвенчавшиеся взамен этого с могилой.
И сейчас они рвали ещё тёплую плоть убитых ими людей. Быть может, собственных детей, или внуков, или правнуков, — им это было неважно.
Вениамина едва не вывернуло наизнанку.
— Знаменитое разупокаивание в Хастингсе, — деловым тоном объявил профессор. Его жуткая картина, по-видимому, ничуть не смущала. — Привилегированное кладбище, высокая сохранность тел и костяков благодаря частичному бальзамированию… Извольте видеть, господин ассоциат, что случилось дальше.
О «знаменитом разупокаивании в Хастингсе» Вениамин ничего не слышал.
Двери собора, массивные, с два человеческих роста, украшенные затейливой резьбой, были сорваны с петель, там, где полагалось быть засову — торчащие веером щепки.
— Внутрь можно не заглядывать, там всё ещё хуже. А теперь — глядите, сударь мой ассоциат, глядите!
Из-за угла стремительным шагом появился бородатый импозантный мужчина: что называется, в самом расцвете сил, с властным правильным лицом, сильным подбородком и стальными глазами, хоть сейчас на картину. В руке он сжимал вычурный посох белого дерева, в оголовке полыхало белое пламя, обнимавшее набалдашник, как огонёк свечи обнимает фитиль.
— Нет, это не я, — прокомментировал профессор. — Мой компаньон и, если угодно, наставник. Декан, академик и доктор…
Бородатый маг замер на мгновение, затем резко вскинул посох, нацеливаясь им в жрущих мертвяков. Вениамин ожидал чего-то эффектного, вроде потока пламени, огненных шаров или молний, но вместо этого на анимированные трупы и костяки вдруг полезла земля, вспучиваясь чёрной пеной. Подобно морским волнам, дёрн вздыбился вместе с травой, тёмная почва под ним волновалась, накатываясь на мраморные ступени. Она захлестнула ближайший скелет, увлечённо обгладывающий ногу женщины, потащила вниз, несмотря на его барахтанье и попытки зацепиться.
Земля неумолимо заваливала пожелтевший костяк, накрывала, словно тщась вновь похоронить в собственном лоне.
Остальные мертвяки дружно подняли головы. Как-то подозрительно дружно; и так же подозрительно дружно, словно их вела общая для всех воля, ринулись на чародея.
Один из мертвяков разлетелся ошмётками гнилой плоти и костей, словно в него угодил незримый молот; но остальные в один миг с феноменальной резвостью покрыли отделявшее их от мага расстояние, вцепились в него, повалили, поволокли…
— Я позволю себе не вспоминать звуки, коими это сопровождалось, — сухо объявил ди Фелипо. — А вот теперь, молодой человек…
В полной тишине всё из-за того же угла храма опрометью выбежал ещё один маг, куда моложе, со впалыми щеками, чуть великоватым носом и острым подбородком. Борода росла клочками и ещё не успела протянуться от уха до уха, однако это, несомненно, был профессор ди Фелипо, ещё не успевший сделаться знаменитым астромагом и…
И призраком.
Рядом с ним ковыляло на четырёх конечностях неуклюжее существо, напоминавшее мумифицированного пса, зачем-то облачённого в подобие роскошной бронзовой брони с выгравированными рунами и символами. По изгибам и росчеркам знаков пробегал голубой и зеленоватый огонь, в существе двигались поршни и рычаги, словно ему требовалась помощь, чтобы просто переставлять лапы.
Молодой ди Фелипо остановился. Он глядел на окровавленные останки своего учителя, часто моргая. Рот у него приоткрылся, и выглядел он совершенно не героически.
— Да-да, именно так, — услыхал Вениамин. — Именно таким я и был в ту пору: одержимый собственными идеями, вдохновлённый первыми успехами… но не стану изображать себя сказочным богатырём, который одним махом семерых побивахом. Было именно так, как было. Смотрите дальше!
Ди Фелипо попятился, по-прежнему не отрывая взгляда от жуткой сцены. Рука его опустилась на загривок ковылявшего рядом с ним конструкта — а что это был конструкт, Вениамин не сомневался. Руны заискрились и засверкали, рычаги вздрогнули, бронзовые пластины раздвинулись — «пёс» ди Фелипо вразвалочку, неспешно потрусил навстречу неупокоенным.
Читать дальше