Ил Саган - Скачок Дикаря

− Есть! Есть! − восторженно прошептал Отто. − Он попался!

− Да. Всё идёт как по маслу, − довольно улыбнулся я. − Захлопывай клетку.

Отто нажал кнопку на брелоке, и каменная стена с грохотом заблокировала выход. Один из солдат, стоящий на страже у двери, чуть не раздавленный обрушившейся массой, с воплем выпрыгнул из комнаты. Пленники в панике метались по комнате.

− Ловушка! Как вы могли не заметить?! − истерично орал учёный на начальника охраны.

− Всё под контролем, сэр, − с хладнокровным спокойствием ответил тот. − Встаньте, пожалуйста, сюда.

Философ с ассистентами, прижавшись к стене, спрятались за спинами солдат. Охранники ощетинились во все стороны ружьями и обступили учёных полукругом.

− Пускай газ! − скомандовал я.

Отто повернул тумблер − ничего не произошло... Он попытался ещё и ещё, но газ так и не начал заполнять комнату. Глаза Отто от ужаса расширились и он, заикаясь, пробормотал:

− Не... нет... не может быть. Что-то повредили при перестрелке...

Над операцией нависла реальная угроза срыва.

− У нас не больше десяти минут. Нужно атаковать. Их всего семеро, − сказал я.

− Четверо, командир. Посмотри на этих... − Отто кивнул на экран. Учёные были в такой панике, что вряд ли могли оказать сопротивление.

− Хорошо, пара справа моя, слева − твоя.

Мы легли на пол у выхода из нашего убежища и взяли ружья на изготовку.

− Давай! − скомандовал я. − Главное − не зацепить Разумовского.

Отто нажал кнопку на брелоке, и перемычка, отделяющая нас от пленников, начала подниматься. Мы открыли огонь. Через несколько секунд четверо охранников лежало у ног до смерти перепуганных Философов.

Мы быстро поднялись и рванулись к учёным. Разумовский прижимал ладонью кровоточащую рану, видимо, одна из пуль всё же попала в него. В другой руке он держал направленный на нас неизвестно откуда появившийся пистолет. Его ассистент тоже был вооружён и целился прямо в меня. Только девушка стояла зажмурив глаза и сжавшись от страха.

− Хм, ловко придумано, − криво усмехнулся Философ. − Что будем делать? За мою смерть вас по головке не погладят, а время сейчас не на вашей стороне, − сказал учёный, кивнув в сторону выхода, откуда доносился визг оборудования, ломающего стену.

− При таком раскладе нам терять нечего. Сэр, советую вам добровольно последовать с нами. Если я отпущу кнопку, то энергетическая пуля, сидящая в вас, разорвётся, размазав ваши выдающиеся мозги по стенам этого зала, − импровизировал Отто, показывая ему зажатый в руке брелок.

Я утвердительно кивнул.

От напряжения у испуганного помощника Разумовского сдали нервы и он начал палить.

− Нет, Вик! − крикнул Отто и бросился прикрывать меня от выстрелов.

Две пули зацепили меня. Остальная часть обоймы вошла в Отто. С расширившимися от ужаса глазами, Разумовский смотрел, как слабеющая рука Отто выпускает пульт. Перехватив брелок в свою ладонь, я поднял обессилевшего друга.

− Идиот! Ты сейчас чуть не угробил меня! − крикнул учёный и выстрелил в ассистента. Разумовский посмотрел на меня обезумевшими глазами и произнёс: − Говорите. Что, что я должен сделать?

− Помогите мне, − приказал я еле дышащему от страха Философу, кивнув на Отто.

Разумовский безропотно подхватил моего друга с другой стороны.

− Прости, девочка, но такие моменты не терпят свидетелей, − сказал он, повернув голову в сторону помощницы, и выстрелил ей в висок.

Субмарина пришвартовалась в гавани у развалин старого Тулона на Лазурном берегу. Здесь нас уже ждали, как триумфаторов. Среди встречающих был даже сам Главнокомандующий Перес. Мои ранения оказались не столь критичными, и я выбрался из лодки самостоятельно. А вот Отто пришлось вытаскивать на носилках. Следом за нами, в плотном кольце охраны, вывели Разумовского.

− Молодцы, ребята! − кинулся к нам обычно не эмоциональный Перес. − Это самая блестящая операция из всех, которые мне довелось видеть. Достойно красных нашивок. Слава героям!

− Слава героям! Слава Барстеру! − подхватили встречающие.

Отто был очень плох. Видя ажиотаж вокруг нас, он улыбнулся и взял меня за руку.

− Вик... у нас... получи... лось... − с трудом шевеля губами, прошептал он и провалился в беспамятство. Его ладонь, ослабев, разжалась и безвольно опустилась.

Я похолодел от ужаса. Перед глазами возник образ умирающей Одди. В припадке отчаяния мне хотелось рвать на себе волосы и биться головой о землю.