Игорь Пидоренко - Чужие дети-3

Егор, сам того не замечая, уже почти орал в полный голос, стоя над «зайцем». Тот сидел поникший и не возражал. Когда Егор наконец смолк, разъяренно сопя, «заяц» поднялся со скамьи, сказал почти шепотом:

Он повернулся и пошел по аллее.
Столько безысходности и отчаяния было в его невысокой сгорбленной фигуре, столько безнадежности и тоски, что сердце у Егора дрогнуло. Ведь и сам он часто думал о судьбе детей, заброшенных космической войной в заповедный уголок и силой обстоятельств принужденных жить в нем. Что ожидало их вдали от родины, от близких, какое будущее? Прижиться в человеческом обществе они не смогут, как бы ни старалось это общество. Всю жизнь провести в подземном бункере, трясясь от страха и ожидая нападения? Для человечества они оставались чужими. Когда еще наступят времена, описанные в романах: люди вышли в космос, и на Земле целая толпа посланцев других миров, которые чувствуют себя здесь, как рыбы в воде? И наступят ли эти времена? Пока же ничего светлого впереди у «зайчат» не предвиделось.
Да, Егор не жалел о том, что жители Николенек не отдали детей «космическим свиньям», хотя те и хотели людям добра, стремясь оградить их от ростков зла. Нельзя было этого делать. Дети и в космосе дети и за преступления отцов отвечать не могут. Но ведь и взрослые «зайцы», появившись на Земле, не дали возможности договориться с ними по-хорошему, стали действовать так, как привыкли, достигая своего огнем и мечом. Не вышло.
И вот теперь новый этап всей этой истории. Вновь напряглись нити, связавшие судьбу Егора с судьбами космических детей, а через них и с судьбами целых цивилизаций, схлестнувшихся в пространстве в смертельной борьбе. И опять приходится решать, становиться на чью-то сторону. Вот только на чью в этот раз?
«Зайца» почти уже не было видно. Егор крикнул: «Погодите!» и побежал вслед.

3

Егор отмахнулся.

Василий Степанович заржал довольно.

Егор все еще злился.

А теперь уже поневоле с тобой повязаны. Да не психуй ты, не побегу я тебя закладывать. Думать давайте!
Тут впервые подал голос дядя Саша:

Егор и Василий в изумлении уставились на него.

Егор понял, что пора вмешаться.

Они сели, все еще ворча.

Василий Степанович был сконфужен и не оправдывался – понимал, что погорячился. Беспрекословно открыл шкаф, включил какой-то хитроумный кофейный агрегат, затем полез в сейф, вытащил бутылку хорошего коньяка, расплескал по рюмкам. Дядя Саша, еще не остывший от стычки, отнекивался, ссылаясь на то, что детям будет неприятен запах и вообще он «завязал» уже давно. Но ради примирения все же свою рюмку пригубил. Егор же с удовольствием выпил и вторую, чтобы немножко снять напряжение, попросил налить еще. Василий Степанович налил, поколебался, добавил и себе. Тут подоспел и кофе. Разлили его по чашечкам и, как ни в чем не бывало, стали обсуждать план будущих действий. Только дядя Саша попросил не особенно курить, а то потом одежда табаком будет пахнуть.
Вариантов могло быть только два. Или же открыться властям и решать дело на самом высоком уровне, или на свой страх и риск вывезти ребят с базы и передать родителям. И оба варианта представлялись совершенно невыполнимыми.
Как начальству рассказать о появившихся «зайцах», если те не хотят никаких официальных контактов? А с охраняемой базы как детей вывозить? Не с боем же прорываться?
Собственно, собираясь сюда, Егор эти варианты прикидывал и разумного решения не увидел. Рассчитывал с дядей Сашей все обсудить и решить, как дело провернуть с наименьшими потерями. Не упускал из виду и Василия Степановича. Как-никак человек с опытом, да и не чужой ребятишкам. Хотя и работник безопасности.
Через час, когда бутылка на две трети опустела и окончательно стало ясно, что оба варианта – чушь собачья, Василий Степанович, как бы подводя итог, прихлопнул ладонями по столу.