Ян Леншин: Турнир самоубийц

– Послушай, – быстро сказала Вим, – думаю, все не так плохо, ведь говорят же…

– Я поступил.

– Что?

– Меня взяли. Сегодня узнал результаты экзаменов и…

– Не может быть! – Вим бросилась Ульрику на шею и заключила в объятия. – Как я за тебя рада!..

…Ульрик часто встречал старика у булочной на Оловянной – тот клянчил мелочь у покупателей. Дети кидали в него камни и со смехом убегали, когда старик начинал кричать. Хозяин булочной не раз и не два вызывал полисмена, но старик всегда возвращался. Видели его и у других магазинов, грязного, обросшего, с безумным взглядом. Ульрику было жаль старика. Проходя мимо, он иногда опускал в протянутую ладонь монету, чтобы услышать вслед неразборчивое бормотание, которое больше походило на проклятие, чем на благодарность.

Никто не знал ни имени старика, ни почему тот оказался на улице. А потом он вдруг исчез, так же внезапно, как появился. Теперь, когда Ульрик проходил мимо булочной и глядел на свое отражение в витрине, он вспоминал старика и гадал: какая печать была у него?

… – Должно же быть хоть что-то?

Он стоял у стеклянной перегородки. За ней – дама средних лет с крупной бородавкой на щеке, словно жаба в террариуме, не мигая смотрела на Ульрика поверх очков. Ногти с ядовито-зеленым маникюром барабанили по столешнице. Позади Ульрика маялись от духоты восемь или десять человек. Многие сняли шляпы и обмахивались ими, как веерами. Какой-то работяга минут пять назад вытащил было папиросу, но в очереди на него так зашикали, что возмутитель спокойствия тотчас примирительно поднял руки и убрал портсигар обратно в карман. Потом картинно вздохнул и зачем-то весело подмигнул Ульрику.

– Извините, ничем не могу помочь, – женщина в шерстяной вязаной кофте как будто не замечала жары.

Ульрику было тесно в прилипших к коже перчатках, тугой воротник рубашки немилосердно сдавил шею. Казалось, голова вот-вот взорвется.

– Тогда отправьте меня на курсы профподготовки.

– Я предлагала вам устроиться в фирму «Брайан и Компания». Могу дать их адрес.

– Это исключено! – вспыхнул Ульрик.

– В таком случае, мне нечего вам предложить.

– Я окончил два курса медицинского и вполне мог бы…

– Следующий.

– Послушайте…

Мимо протиснулся мужчина в красной жилетке и оттер Ульрика от окошка. Мелькнула мысль, что денег хватит только на билет домой. Если удастся убедить кондуктора, что ему еще нет четырнадцати.

Позади кто-то спросил:

– Эй, паренек, ищешь, чем бы заняться?

Его окликнул тот самый любитель подмигивать незнакомцам. В клетчатой кепке песочного цвета и коричневом пиджаке с заплатками на локтях, он напомнил Ульрику одного ярмарочного зазывалу. В углу тонкогубого рта торчала так и незажженная папироса.

– Старику Голладжеру всегда нужны временные работники на фабрике. Платит он мало, зато нос не воротит.

– Как его найти?

Дама за стеклом чуть подалась вперед, будто пытаясь подслушать, о чем они говорят. Странно, и какое ей дело?..

– …Сдашь экзамен и считай, что ты принят.

– Экзамен? – переспросил Ульрик.

Голладжер указал на мешок, что лежал посреди кабинета.

– Подними-ка его, сынок.

…Когда Ульрик вошел, старик возился с сейфом в углу. Вот он с грохотом захлопнул железную дверцу с кодовым замком и обернулся. Темные, будто два холодных уголька, глаза смотрели ясно и пытливо, в них читались ум и проницательность. Голладжер походил на уродливого птенца, напялившего дорогой костюм, а когда он говорил, казалось, кто-то с силой тер друг о друга два спичечных коробка.

Помещение, в котором очутился Ульрик, было скорее кладовкой, чем кабинетом. Вдоль стен громоздились ящики, свертки, стол был завален обрывками шпагата, кнопками, скрепками, какими-то документами в жирных пятнах. Вкусно пахло кофе.

Первым делом Голладжер поинтересовался, кто дал Ульрику адрес, и лишь затем приступил к «собеседованию».

– Помню такого, – проскрипел старик, услышав имя. – Я уволил его на прошлой неделе. Первостатейный вор! Да-с. Украл у меня ящик сардин. В наше время никому нельзя доверять, кругом одни воры и мошенники!

Поцокав языком, Голладжер исподлобья уставился на Ульрика.

– Я никогда не брал чужого, сэр, – сказал тот, чтобы заглушить бурчание в животе – от запаха кофе разыгрался нешуточный аппетит.

Старик еще раз глянул на Ульрика, сморщил нос, обнажив мелкие зубы, и указал на мешок:

– Сдашь экзамен и считай, что ты принят.

Ульрик взвалил мешок на плечо.