Олег Верещагин: Путь Воинов

Мальчик кивнул и спросил застенчиво:

— Как вы себя чувствуете?

«Почему он называет меня на “вы”»? — изумился Ялмар. — Бог мой, неужели я поседел или что-то в этом роде?! А что, вполне возможно...» — но тут же сообразил, что мальчик просто не знает, кто он такой и как к нему обращаться. Поэтому Ялмар сказал:

— Неплохо. Только слабый... Это ты меня подобрал?

— А-га — протянул мальчик. — Тут есть кальцекс и норсульфазол. Я вам давал. Вы глотали... И бульон из консервов.

— Я долго был без сознания? — Ялмару очень хотелось сесть, но он не знал, как это на нём скажется.

— Больше недели. Я очень боялся, что вы умрёте...

— Выносил из-под меня тоже ты? — грубо спросил Ялмар. Мальчик кивнул. Потом спросил:

— Вы из «Великой Германии»?

— Нет, — честно признался Ялмар. — Я из 114-го батальона фольксштурма.

Глаза мальчика стали круглыми:

— Но... он же был за лесом Мускауэр Форст! За Шпрее!

— Я её переплыл.

Губы мальчика тоже округлились буквой «о», он покачал головой:

— Вы герой...

— Какой я герой... — Ялмар вздохнул. — Лежу здесь и ничего не делаю... И бога ради, не называй ты меня на «вы». Я — Ялмар. Ялмар Руст. Из Дрездена. А ты кто?

— Айнс Дитмар, — представился мальчик.

— А где я? — спросил наконец Ялмар.

— Фольварк Вильде...

— Слушай, ты здесь что — один? — дошло до Ялмара очевидное.

Губы Айнса дрогнули, лицо стало испуганным.

— Да... — дрогнувшим голосом сказал он. — Я теперь, наверное, вообще один...

Он скривился, стараясь удержать слёзы. Ялмар с трудом сел, неловко положил руку на плечо Айнса. Негромко сказал:

— Я тоже один. Уже давно, все мои погибли в феврале... Так это фольварк твоих родителей?

— Я... — Айнс прерывисто вздохнул. — Я сейчас расскажу. Сейчас...

... — Я не отсюда, я из Нойштадта. Тут жили фон Ирэны, я дружил с их сыном, младшим, с Гюнтером. Когда русские начали наступать, мама привезла меня сюда, фрау фон Ирэн с радостью согласилась, чтобы я пожил у них...

Айнс зажал виски ладонями изамотал головой.

— Потом — потом появились русские. Приехали на такой небольшой машине, вчетвером... Они забрали брата фрау фон Ирэн — он был ранен и лежал дома... офицер, лётчик. Забрали и увезли куда-то... Сами вернулись, но уже без него.

Они несколько раз приходили сюда... ничего не брали и не трогали, но смеялись, издевались над нами... Тогда... на вторую ночь... — Айнс облизнул губы, — Хубер — это работник фрау фон Ирэн — привёл троих или четверых вервольфов 5 5 Конечно, имеются в виду не волки-оборотни, а члены подпольно-партизанской организации «Вервольф», которым вменялось в обязанность развернуть сопротивление в тылу советских войск и войск союзников. Но к тому времени наиболее пассионарная часть немецкого народа либо была выбита, либо находилась в армии, и массового партизанского движения не получилось. (В случае с советскими войсками большую роль сыграл приказ Сталина расстреливать за малейшее насилие в отношении гражданского населения.) Тем не менее, теракты и действия небольших партизанских групп продолжались до начала 1948 года. .

Они кинули в машину русских гранату и застрелили двоих, которые остались живы... Они кричали, что это Рейх, а не Советы, и немцы будут жить, как сами хотят... А потом мы с фрау фон Ирэн и Гюнтером стояли на парадном крыльце. На шоссе, там, — он слабо махнул рукой, — появились огни. Мы услышали рокот, это были русские... танк и грузовик с солдатами...

Хубер и вервольфы стали в них стрелять, а фрау фон Ирэн втолкнула нас с Гюнтером в дом. Но русские вышибли дверь гранатой... — Айнс хлюпнул, вздрогнул. — Ворвались в дом... И всех увели.

Гюнтер дрался с ними, кричал, чтобы не трогали его маму, а я... я струсил. Я спрятался в туалете... я трус, ничтожный трус! Гюнтер был смелым, а я — я не немец, — горько выдохнул мальчик и съёжился, ожидая, наверное, упрёков и брани.

— Я тоже бежал, — сказал Ялмар тихо. — Что ты мог сделать — тоже попасть к ним в руки? А потом?

— Они тут не остались, — Айнс справился с собой. — Никого не осталось... только я. В подвале много консервов, есть уголь, только сильно топить я боюсь, русские ездят по дороге, хоть и редко...

А уже на следующий день я увидел, что по лугу идёт человек в нашей форме. Он дошёл до ворот и упал прямо в них. Мне было так страшно... но тебя могли увидеть с дороги. Я так боялся... — Айнс поднял на Ялмара глаза, и в них ещё была тень того испуга. — Но вышел и потащил тебя в дом.

— Ты меня спас, Айнс, — сказал Ялмар. — Я всегда буду это помнить... И не мучь себя. Каждый сражается, как может. И ты — настоящий немец.