Роланд Грин - Путь воина

— Мы хотим не просто отпугнуть этих сыновей болотных троллей. Нам надо съесть их на полуночник и бросить их кости в морду их хозяевам. Напугать мы хотим хозяев, а не слуг!

Реза прожег Конана взглядом. Злили его, несомненно, употребляемые Конаном выражения. Несмотря ни на что, Реза, похоже, считал, что уши его госпожи слишком невинны и девственны и их надо оберегать от солдатской речи. Прежде чем дворецкий смог заговорить, Ливия кивнула.

— Да, а не долгой, утомительной битвы до того, как Дом Дамаос окажется в безопасности. Покуда мы деремся, у меня будет мало женихов, за исключением желающих защитить меня за цену, которую я, может, и не пожелаю платить.

Конан слышал о нынешнем урожае женихов госпожи Ливии. Единственный вопрос, где у них с Резой обнаружились одинаковые взгляды: все они были недостойны ее. Если они какое-то время посидят в собственных домах, Дом Дамаос от этого ничего не потеряет.

Но Конан знал, что ему не по чину говорить это. Слово "чин" он хорошо усвоил с тех пор, как прибыл в Аргос; оно, казалось, незримо парило над будничными взлетами и падениями человека, в такой же мере, как "лицо" — среди жителей Кхитая.

Повращавшись несколько дней среди аргосийцев, он усвоил, что это значило в основном сидеть и слушать, как говорят другие. И довольно часто те говорили ему больше, чем хотели дать узнать. Поэтому идея "чина" возмущала его гораздо меньше, чем он ожидал.

— Судить о собственной ценности можете только вы сами, сударыня, — сказал Конан. — Я же всего лишь солдат. И сужу о ценности запугивания врага до одури. А также о ценности недопущения, чтобы кто-либо из моих ребят попал в эти капканы.

— Твои ребята теперь уж должны ознакомиться с участком, — пробурчал Реза.

— Некоторые ознакомились, а некоторые нет, — отозвался Конан. — Те, что на постоялом дворе, безусловно не ознакомились. Кроме того, если в доме есть шпион, — Реза кашлянул, и Ливия сделала ему знак помолчать, — то он известит своих, что капканы убраны. Сад не опасен. Любые нападающие могут перелезть через стены и прогуляться до дома, где наши ребята на крыше смогут практически поссать на них!

Ливия улыбнулась, затем хихикнула, а затем уже откровенно рассмеялась. Слышать такой смех было б приятно любому мужчине, точно так же как приятно смотреть на эту даму.

— Желала бы я, чтобы мы действительно могли это сделать, — проговорила наконец она. — Представляете себе, что скажут своему хозяину те бедные дурни, когда вернутся домой? Если они осмелятся вернуться домой, а не просто сбегут в Куш, сменив имена.

Реза наконец улыбнулся:

— Ну, Конан, теперь я знаю, как хорошо тебя обучил старый капитан Хаджар.

— Давайте не будем продавать шерсть еще не купленной овцы, — предостерег Конан.

И все дружно выпили за отличную толстую овцу, которая должна забрести к ним в последующие несколько ночей.

С крыши дворца раздался крик черной совы. Бесшумно, как охотящийся тигр, Конан поспешил к месту встречи с посыльными. Когда киммериец встал спиной к дереву, к нему подбежал Вандар:

— С крыши видно вооруженных людей.

— Есть какие-нибудь отличительные знаки?

В большинстве городов ночью было б трудно даже отличить людей от обезьян, не говоря уж о том, чтобы разобрать отличительные знаки домов. Но в богатых кварталах факелы освещали улицы Мессантии достаточно ярко, чтобы разобрать и число, отчеканенное на аквилонской монете в десять крон.

— Никаких. Но дамаосец сказал, что они смахивают на Воителей.

— Эрлик их в задницу!

Конан мог стерпеть город, улицы которого не превращались между закатом и рассветом в джунгли. Он уже довольно давно расстался с профессией вора, когда увидел, что она сулит лишь скудный паек и паскудную жизнь, да притом весьма недолгую. Но последнее, чего ему сегодня хотелось, — это ввязываться в частную драку с прицепившимися Воителями, когда он приготовился противопоставить своим врагам собственную силу и сталь.

Вандар пожал плечами:

— Реза у ворот. Если он почует что-то подозрительное…

Ночь разорвал пронзительный крик. Конан и Вандар стремительно обернулись, их мечи мгновенно вылетели из ножен. Спутники побежали к дому. Конан дважды останавливался, чтобы издать охотничий крик леопарда — сигнал парню с фонарем на крыше. Догнав Вандара у великолепной статуи обнаженной женщины, Конан увидел, как фонарь начинает мигать. Теперь, если наблюдатель на крыше постоялого двора был хотя бы наполовину так трезв, как ему полагалось.