Олаф Эйриксон: Изгнанник с Серых Равнин

— Друг мой, я бы хотел выразить тебе свою признательность, — заговорил маг, — ибо ты уже второй раз спасаешь меня от смерти. Я готов объяснить тебе причины моего странного на первый взгляд поведения.

Конан оторвался от мяса.

— Не надо, — сказал он.

— Как? — изумился волшебник. — Ведь ты требовал от меня объяснений?

Конан отшвырнул в сторону обглоданную кость.

— Пелиас, — сказал он, — ты хотел повернуть мир на другую колею и спасти его от гибели. Ты это сделал?

— Мы это сделали, мой король, — поправил киммерийца маг.

— А-а, пустое, — отмахнулся Конан, — оставь свои бредни при себе, у меня от них голова болит. Я видел, что ты вытворял перед развалинами! Не скрою, я думал, что ты хочешь завладеть талисманом, и решил тебе помешать, но я ошибся. Почему ты меня обманывал, не знаю и знать не хочу! То, что я видел, сказало мне, что твои слова о гибели моего королевства и королевы могут быть правдой. Поэтому мы квиты: ты делал свое дело, а я делал свое. Я знать не хочу о судьбах мира, а моя жена и королевство мне дороги. А вытащил я тебя потому, что решил: иной раз не худо иметь под рукой колдуна, с которым можно договориться. Ясно? Но постарайся не впутывать меня больше ни во что, иначе от нашей дружбы не останется и следа.

— О, мой король! Если бы только я мог поступить по-другому… — печально произнес Пелиас.

Конан усмехнулся и отхлебнул вина.

— Тогда хоть не ври — у тебя это плохо получается, сказал он. — И ответь мне на один вопрос.

— Какой? — спросил волшебник.

— Что с Зольдо?

— А-а, я знал, что ты о нем просишь, — улыбнулся маг. Теперь душа его на Серых Равнинах, тело же сгорело, а пепел канул в бездну вместе с Камнем Мертвых. Бессмертного больше нет!

Конан смотрел в огонь и молчал. Языки пламени, отражаясь, плясали в его синих глазах.