Алекс Кроу - Неразменный Золотой

– Я не буду сейчас пытаться отомстить. Но обещаю, что если мы снова встретимся, я постараюсь убить тебя, синеглазый.

Конан захохотал:

– А еще говорят, что заморийцы лживый и коварный народ.

– Как ты мог подумать такое? - возмутился Ши Шелам. - Неужели ты, проводя со мной лучшие дни твоей жизни, не понял, что такие высказывания - ложь от начала и до конца?

– Вот потому я и сомневаюсь, что провожу лучшие дни своей жизни именно с тобой, пройдоха, - заявил Конан и вновь разразился гулким смехом, крайне довольный этой, как он посчитал, очень остроумной шуткой.

– Пирус, а ты когда охраняешь Граттара? Ночью или днем? - внезапно спросил Ловкач, когда Конан поставил заморийца на пол.

– Утром. Ночью я сплю, - машинально ответил телохранитель и, подобрав под одним из столов меч, покинул таверну.

Конан и Ши Шелам вернулись к своему столу. Киммериец взял кувшин и залпом опустошил его. Ловкач благоразумно промолчал, хотя от волнения у него давно уже пересохло в глотке, но он мечом не махал и не подвергал свою жизнь опасности, а значит, может потерпеть. Затем Конан осмотрел раны и покачал головой. Кровь в порезах в основном запеклась, но от движений свежая корочка лопалась, и раны вновь начинали кровоточить. Ши тоже принял участие в осмотре и даже поцокал языком, но ни Конан, ни сам Ловкач не поняли, какое чувство он пытался выразить. Однако, о чем бы ни цокал Ши Шелам, киммерийца занимало совсем другое:

– Ты обещал придумать, как нам заполучить золотой.

– У меня не было на это времени. Я молился за твою победу, даже твоего Крома вспомнил, - важно сообщил Ши.

– Ты прятался, трусливый крысеныш, а не молился, - заклеймил хвастуна Конан и нахмурился.

– О-о, какой я молодец, я придумал! - возликовал Ши Шелам.

– Хвала Крому, у тебя все-таки что-то есть в голове.

– Я придумал, как быстро залечить твои раны, бычий загривок.

– Это не раны, а царапины. А насчет твоей головы я ошибся.

– Идем, идем быстрее. Главное, чтобы старик не лег спать, а он ложится сразу, как только глаз Митры закрывается на ночь, - затараторил Ловкач, увлеченный своей идеей и, видя, что Конан словно врос в скамью и не собирается следовать за ним, принялся его уговаривать. - Ты что, не понимаешь, что даже царапины надо залечить, потому что с заговоренными скоро придется повстречаться опять. Я тебе обещал что-нибудь придумать и обязательно придумаю, но только пойдем со мной к старику. Прошу тебя.

– Заткнись! Твоя болтовня мне надоела.

– Ну, тогда проводи меня к нему как телохранитель, - не унимался Ши Шелам.

– Ах ты, задница Бела, - рассвирепел Конан и так грохнул кулаком по столу, что кувшин из-под вина подпрыгнул и свалился на пол, - ты считаешь, что я должен охранять твою вонючую жизнь?

– Ты меня совсем не так понял, о храбрый лев, - поспешил объяснить свои слова Ловкач. - Я только хотел сказать, что если, не дай мне Бел, я встречу на улицах Пируса, он не раздумывая убьет меня, и лишь ты во всем Шадизаре сможешь меня защитить. А к старику мне надо сходить по нашему общему делу. Я чувствую, что он поможет мне быстрей придумать план, как нам добыть золотой.

Конан почесал затылок, повел плечами и только тогда принял решение:

– Ладно, пошли вместе.

Подавальщик рискнул появиться в зале только тогда, когда за неспокойными гостями захлопнулась входная дверь.

Марконий жил почти у самой городской стены между северными и восточными воротами. В этом районе селились люди, имеющие промежуточное положение между средним классом, чьи кварталы располагались вблизи четырех ворот, и дном общества, представители которого могли обитать, в сущности, в любом месте, где можно было преклонить голову, но в основном жили в Пустыньке. Впрочем, там, где поселился Марконий, можно было встретить домовладельцев разного достатка. Он выбрал это место из-за нежелания привлекать к себе лишнее внимание и врожденной скромности.

Именно к Марконию направился сопровождаемый Конаном Ши Шелам после того, как они покинули таверну Абулетеса. Ловкач сразу отметил, что течение времени не столь стремительно, как он думал, поскольку глаз Митры, хотя и покраснел, но висел над самым горизонтом, только-только собираясь коснуться его своим краем, а значит, старый Марконий еще не лег спать. Но нужно было торопиться, и Ши прибавил ход, смешно семеня ногами, тогда как Конан шел ровным широким шагом, и по его виду нельзя было сказать, что он идет быстро.

Родиной Маркония была Коринфия. Там он родился и там прожил почти всю жизнь, служа тайному магическому обществу, известному как Белый Квадрат. Старик имел чистую и благородную душу и никогда не жалел ни сил, ни времени для того, чтобы своей деятельностью способствовать претворению в жизнь идеалов Белого Квадрата. А только это магическое общество направляло свое могущество во благо людей. Маги Серого Квадрата полностью игнорировали нравственные аспекты во всех вопросах, связанных с магическими науками, а Черный Квадрат использовал свое мастерство только для обогащения и достижения различных степеней власти, начиная от городов-государств Коринфии до экспансии на всю территорию Хайбории. Но постепенно адепты всех Квадратов настолько погрязли во внутренних распрях и интригах, что чуть не все свои усилия стали тратить на то, чтобы парализовать деятельность себе подобных. Марконий тоже был втянут в эту борьбу, но не смог ее окончательно принять и ушел по Дороге Королей на восток, чтобы осесть в каком-нибудь понравившемся месте и использовать свои знания и навыки мага для помощи нуждающимся. Первым большим городом, что встретился ему на пути, был Шадизар, и старый чародей больше не стал испытывать судьбу.