Александр Забусов - Десятник особой сотни [СИ]

– Наддай! Швыдче! – Орал Лиходеев, понимая, что половцы в свою очередь тоже прибавили скорость скачки, и пытаются нагнать беглецов.

Бешеная скачка, хлопья пены, падающие с лошадиных морд, мокрые крупы животных. Лошадей не жалели, сжигали им легкие. И это только для того, чтоб успеть пересечь полосу реки, выскочить на кручи русского берега. Как не странно, погоня отстала, но кочевники с упорством гнали добычу, может в надежде изловить ее на чужой территории. А кто им может помешать?

С разгону перешли реку по броду. Обе телеги как две доски проскользили по воде, застряв колесами в сухом песке. Прошелестели первые стрелы из степи.

– Хватай малых! – Повышая голос, распорядился Егор.

Все, кто ехал впереди уже не могли вернуться, но задние выхватывали с телег по двое-трое детей. Может и помнут слегка, да хоть свободными останутся.

– В лес уходите! – Снова подал команду.

Егор последним выхватил за шкирку двух пацанят и девчушку. Все, телеги пустые. Прижав к груди и чуть наклонившись, заставил коня штурмовать песчаную горку на пути от брода.

– Давай, родной!

Усталый конь, со стрелой в заднем бедре, сдавал позиции. Лиходеев выжал из него все что смог. У стены леса, можно сказать свалился с седла. С детьми в охапке ввинтился в лесную зелень, бежал не разбирая куда, полосуя и себя, и орущую мелюзгу ветками деревьев и кустарника. Потом долго лежал на траве, дышал, бездумно глядя на копошившихся рядом с ним детей.

Потешные спиногрызы! Стоило опасности схлынуть, как вот они уже и оклемались, уже не плачут, общаются между собой. Только девочка по виду года четыре, смотрит на него взрослым взглядом. Не улыбнется. Черты лица чем-то знакомы, а на щечке у самого глаза пятнышко родимое, схожее с конопляным зернышком, как… Родинка! Да нет! Не может такого быть! Егор потер лоб ладонью. Уже пристальнее посмотрел на девчонку. Чумазая вся. На щеках разводы грязных дорожек после слез. И не родинка на щеке, а частичка грязи присохла. Нет!

Девочка словно почувствовала о чем думает этот сильный человек, притихла. Нахохлившись как воробей после купания в пыли, исподлобья наблюдала за Егором.

– Тебя как зовут? – Спросил Лиходеев.

– Белослава, – прозвучал односложный ответ из маленьких уст.

– А твою мать Белавой зовут?

– Откуда знаешь? Белавой. Только нет ее.

Егор встрепенулся, усаживаясь и привалившись спиною к коре дерева. Пацанята прекратили короткую перебранку, прислушивались к разговору.

– Как нет?

– Степняки зарубили, когда она рысью оборотилась, чтоб нас защитить.

Детская непосредственность прояснила сразу все. Не нужно дальше гадать и выгадывать. Вот он, а напротив – его дочь. Только она об этом не знает. И самое гнусное во всем этом то, что уже никогда рядом с ними не будет женщины, ставшей одному женой, а второй, матерью.

– А про отца, что знаешь?

– Он сильный и смелый. И обязательно разыщет меня. Так мама говорила. А еще у него есть вот это…

Откуда-то из складок порванной поневы, извлекла серебряный кругляш, размером во всю детскую ладошку, показала на вытянутой руке. Да, действительно оберег Рода был точной копией его оберега, подаренного Белавой. Протянув свою руку навстречу руке ребенка, на своей ладони поднес свой оберег.

– Папка! Я знала, что ты меня разыщешь!

Маленькие ручки обвили мощную шею мужчины. Детское тельце прижалось к его груди. Вот и свершилось предсказание самой Белавы.

Длинна дорога или коротка, но она все едино приведет желающего пройти по ней к порогу к которому он стремится. Под вечер к воротам усадьбы боярина Дергача подъехал всадник на чагравой кобыле. Перед ним в седле умостился ребенок. Девочка, четырех-пяти лет отроду, ликом схожая с лицом своего спутника. За высоким частоколом, в двух местах подновленным свежими столбами, в глубине двора виднелась крыша теремной постройки. Тишину на подворье нарушил собачий лай, знать усадьба не пустая, а с насельниками.

– Сейчас, – сказал мужчина девчонке-малолетке.

Соскочил с седла на землю и размяв ноги, постучал обухом плети в створу запертых ворот.

– Эгей! – Подал голос, вызывая кого из дворни.

Внутри подворья вместе с громким лаем собак, наконец-то послышались людские шаги. Еще на подходе к воротам, знакомый голос слегка растягивающий слова, спросил:

– Кого там боги к порогу принесли?

Ответил:

– Отворяй ворота, ведмедюшко! Свои!

– Батька! – Радостный голос приобщился к звукам отпираемых щеколд.