Дуглас Брайан: Отдай мне свою молодость!

— В таком случае, — произнес Тьянь-По, — милая Акме, достань мне, пожалуйста, трактат кхитайского ученого Бу Пу «Устройства для обжига фарфора». Тот, что со схемами и тысячью рисунками. Он хранится во дворце императора... Все равно никто не читает эту книгу, а мне она необходима.

Пламенеющая дева рассмеялась откуда-то из садика, где Тьянь-По держал не клумбы с цветами, а... камни. Впрочем, там рос и какой-то искривленный кустик, который, по уверению хозяина дома, весной покрывался белыми цветами. «Он напоминает мне о скорой преходящести земной жизни», — сказал кхитаец.

Книга хлопнулась откуда-то с потолка. Она была горячей, почти раскаленной, и кхитаец обжегся, когда схватил ее в жадном нетерпении.

— Боги! — застонал он. — Это она! Много лет я вожделел ее, много лет я не спал ночей, мечтая о том, чтобы прикоснуться к ней хотя бы на миг!

— А если сюда явятся люди императора, чтобы отобрать ее у тебя, а тебя предать казни? — спросил Конан.

Кхитаец поглядел на своего спутника хитро.

— Вряд ли они догадаются, куда она подевалась, — сказал он, пожевав губами. — Кроме того, я же говорю тебе: ее давно никто не читает. Прежде чем они хватятся пропажи, пройдет очень много лет. Нет-нет-нет, эта книга останется здесь и никто не отберет ее у меня.

Конан пожал плечами. Он никогда не понимал подобного отношения к книгам. Книги, конечно, могут содержать полезный или забавный текст, но сама рукопись, вся эта выделанная телячья кожа, покрытая письменами... Почему ученые приходят в священный трепет при виде всего этого?

Тьянь-По, ликуя, извлек с полки маленькую бутылочку, полную мутноватой белой жидкости.

— Отпразднуем! — провозгласил он, разливая напиток по крохотным чашечкам.

Конан глотнул с опаской. Напиток оказался крепким, и киммериец неожиданно для себя опьянел.

— Что это?

— Ничего страшного, — пробормотал Тьянь-По. — Изредка можно выпить. Просто пьяная вода.

— У меня тоже есть желание! — сказал вдруг Конан заплетающимся языком. — Ты свои исполнил, а я? А я... я хочу... я желаю...

Огненная дева появилась в комнате и склонилась над плечом варвара, обдавая его жаром.

Конан поднял голову и взглянул в ее узкое прекрасное лицо.

— Акме! — произнес он важно. — Я хочу такие же туфли, как у туранского наместника!

Звенящий смех наполнил дом Тьянь-По. На мгновение оранжевая вспышка освобождающегося пламени ослепила обоих сотрапезников, а затем Акме исчезла — свободная навеки.

Конан потягивал «пьяную воду», изготовленную кхитайцем, и время от времени поглядывал на свои ноги. Парчовые туфли с красными кисточками выглядели на могучих ступнях киммерийца сконфуженно.