Александр Шапочкин - Фаворитки

Вряд ли старушка-профессорша, всю свою жизнь посвятившая педагогической работе в Университете имени Ломоносова, могла бы выкинуть нечто подобное. А вот…

Стиснув покрепче зубы, я взял в руки письмо.

– Думаешь, мой отец знал? – спросила Инна, оторвав взгляд от гербового документа и отложив в сторону переданное мне письмо, а затем посмотрела на меня.

– Уверен, – буркнул я, полулёжа в мягком кресле, подперев кулаком голову и глядя на несущийся параллельным курсом отечественный истребитель ВКС Российской Империи.

Пара этих стремительных и опасных машин пристроилась по бокам от «борта номер два» сразу же, как мы покинули воздушное пространство Северо-Американской Либерократии, сменив на этом посту двойку «Тандерхаммеров», по красивой дуге ушедших обратно на базу.

Суд, а точнее судилище над заранее приговорёнными горе-насильниками, в которое превратилось заседание, закончилось ещё днём, и далее находиться в этой стране никому из нас не хотелось. Пострадавшая Сашенька должна была получить огромную компенсацию от семей обвинённых, мне от лица властей Османской Империи были принесены предварительные извинения, которые в дальнейшем, по словам турок, будут подтверждены самим султаном.

Ленка Касимова вообще непонятно зачем моталась вместе с нами, потому как ей даже выступить не дали, и, естественно, ни одна османская сволочь не покусилась на Аську. О девочке словно бы забыли.

– И что теперь? – просила меня Инна, остро чувствующая моё раздражение.

– Не знаю… – ответил я. – Хотя – нет! Знаю! Звони Нине…

– Зачем?

– Мы летим знакомиться с моей дражайшей родственницей… – зло буркнул я, саданув кулаком по подлокотнику. – И она – обязательно должна быть с нами!

– Окей… – протянула девушка, вскинув бровь и улыбнувшись, доставая из сумочки ПМК.

Примерно через три часа, над Ла-Маншем, истребители ВКС, махнув крылом на прощание, дали форсаж, а на их место пристроились угловатые германские машины.