Эрик Голд - Серая башня

— Не беспокойтесь, я заплачу! — пообещал Конан.

— Ты заплатишь, — тихо прошипел хозяин и удалился из питейного зала.

— Друзья! — воскликнул Конан. — Сегодня меня посетила удача, и я готов поделиться со всеми своей радостью! Подходите, пейте за меня, и да посетит вас благо!

На Конана обрушилась волна дружелюбия и благодарности. Он знал, что любой из этих людей при удобном случае прирежет его, не задумываясь, за пару монет даже меньшего достоинства, чем те, что сейчас приятно терлись о его живот, но был искренен в своем веселье. «Лови момент!», как сказал кто-то из древних мудрецов, и Конан неукоснительно следовал этому совету, словно священной заповеди, начертанной на каменных скрижалях.

За новым кувшином последовал второй. Конан не любил останавливаться по собственной воле. Он предпочитал выжидать, когда сам бог вина, умилившись его веселью, решит, что с него довольно, толкнет варвара в грудь и накроет черным колпаком божественного забытья.

Новые знакомые уважали Конана все сильнее и сильнее. И никто не обращал внимания на человека, который лишь прикладывался к краю фаянсовой кружки — вина в кружке от этого не убавляясь, если не считать того, что было разлито по дружеские толчки.

Этот человек познакомился с Конаном чуть раньше остальных. Конан вполне мог бы узнать его, особенно если бы на нем были позолоченные доспехи и шлем с плюмажем.

О, этот человек знал Конана еще с прошлого рассвета, когда его хозяин, досточтимый министр Линфань возымел желание прогнать дикаря с дороги и потерпел сокрушительное поражение. Линфань не мог смириться с этим, поэтому непьющий человек и находился сейчас здесь. Он с радостью очутился бы нынче вечером в другом месте, но Линфань был непреклонен и жаждал мести.

Ночь прошла нескучно. Все напились до состояния глины, из которой господь, имеющий в разных местах тысячи имен, но всюду одинаково завистливый и ревнивый, изготовил первую пару человеков.

Ноги не держали никого, кроме, как выяснилось, Конана и еще одного человека.

— Ты кто? — осведомился Конан, когда других собеседников поблизости не осталось. — Ты мне кого-то напоминаешь… Мы раньше пили вместе?

— Нет, — ответил телохранитель Линфаня. — Это впервые.

— Ты мне чем-то нравишься, — заявил Копан и устало прилег на собственный локоть.

Телохранитель Линфаня влил в кружку киммерийца, где на дне еще оставалось вино, какую-то темную жидкость из пузырька, который вытащил из рукава и потом туда же спрятал. Затем он постучал своей кружкой об стол.

— Эй! Уважаемый, мы с тобой не договорили! — провозгласил он.

Конан поднял голову, узрел непустую кружку, поднес ее ко рту и одним глотком опустошил.

— Договорим позже! — пробормотал варвар, и бог вина наконец решил, что с него хватит.

Конан очнулся, чувствуя неприятную скованность в движениях. Он попытался почесать живот, заодно проверив наличие на нем кошелька с серебряными монетами, но своей руки не обнаружил.

Открыв глаза, он увидел над собой лицо с явно выраженными признаками слабоумия — узким лбом, нависшими бровями и общим выражением дурашливой веселости. На лице повсюду имелись следы давних ожогов. Свет падал на него узкими полосами из маленького окошка под потолком.

— У-у, — сказало лицо, и слюна потекла но голому, изуродованному огнем подбородку.

— Очнулся, красавчик, — послышался другой голос.

Конан повернул голову на звук. Совсем чуть-чуть. Большего у него и не могло получиться. Но это обрадовало его — значит, не все потеряно: шея, по крайней мере, у него осталась.

Над ним на корточках сидел знакомый из таверны.

— Хочешь договорить? — спросил Конан. Знакомый расхохотался.

— Ты мне нравишься, парень, — заявил он, когда приступы хохота перестали сотрясать его тело. — Ты мне понравился сразу, еще там, на мосту, когда ты достойно ответил хозяину. Достойно, но, к сожалению, слишком резко. Не знаю, имел ли ты на это право. Но будь ты даже самим фараоном, тебе все равно бы пришлось отвечать. Хозяин не терпит оскорблений.

Ум Конана выбрался на более-менее освещенный участок — и все стало проясняться. Он понял, кто перед ним. Этот первое обстоятельство повергло его в уныние, особенно в сочетании со вторым — Конан был прочно связан и почти лишен возможности двигаться.

— Тебе повезло только в одном, — продолжал новый знакомый. — Хозяин занимает в правительстве высокую должность и любит, чтобы были соблюдены все формальности. Так что тебя не просто покалечат. Тебя сначала будут судить.