— Мы устроим им сегодня новое Красное поле! — пообещал он.
— Да, наплюй на все, скрипачок! — крикнул ему пожилой оруженосец. — Мне еще охота пожить.
В конце — концов второй Дэймон Черное пламя вышел на поле битвы один и вызвал на смертельный поединок лорда Кровавого Ворона.
— Я буду сражаться с тобой, или с этим трусом Эйерисом или любым другим рыцарем, которого вы назовете своим защитником, — но вместо этого его окружили солдаты Кровавого Ворона, стащили с лошади и заковали в золоченные цепи. Его стяг был сорван на землю и предан огню. Горел он долго, выплевывая извивающиеся струи дыма, которые было видно на много лиг вокруг.
Единственная кровь в тот день пролилась, когда один из слуг лорда Вирвела начал хвастать, что он был шпионом Кровавого Ворона и вскоре получит хорошее вознаграждение:
— Не пройдет и месяца, а я уже буду пить дорнийское красное и трахать шлюх. — Судя по слухам были его последними словами перед тем, как один из рыцарей лорда Костэйна перерезал ему глотку.
— На, пей, — сказал он ему, толкнув его в лужу его собственной крови. — Пусть это и не дорнийское, но точно красное.
Потом из ворот Белостенья вышла унылая, молчаливая колонна, сложившая оружие в блестящую кучу. Их связали и увели, дожидаться правосудия лорда Кровавого Ворона. Дунк шел среди последних сдавшихся вместе с сиром Кайлом Котом и Глендоном Болом. Они ждали, что к ним присоединится сир Мейнард, но Пламм исчез куда — то прошлой ночью.
Только поздним вечером сир Роланд Кракехолл из Королевской гвардии отыскал Дунка среди прочих пленников.
— Сир Дункан. Где же ради всех семи кругов ада вы прятались? Лорд Риверс уже несколько часов вас разыскивает. Идемте, если вы не против.
Дунк последовал за ним. Длинный плащ Кракехолла хлопал при каждом порыве ветра, такой же белоснежный как лунный свет на снегу. При взгляде на него припомнились слова Скрипача, сказанные им на крыше замка. «Мне приснилось, что вы были с ног до головы в белом, а за вашими широкими плечами струится длинный светлый плащ. — Дунк фыркнул. — Ага, и еще тебе приснились вылупившиеся из каменных яиц драконы. Все как один».
Шатер Десницы стоял в полумиле от замка в тени раскидистого вяза. Поблизости паслось с дюжину коров, мирно жующих травку. «Короли появляются и исчезают, — подумал Дунк, — а коровы и крестьяне как ни в чем ни бывало занимаются своим делом». — Так любил повторять старик.
— Что с ними будет? — спросил он сира Роланда, когда они проходили мимо рядов сидящих на траве пленных.
— Им придется прогуляться до Королевской гавани, где их ждет суд. Рыцари и солдаты отделаются легко. Они всего лишь подчинялись своим господам.
— А господа?
— Кого — то простят, если они во всем честно сознаются и отдадут в заложники сына или дочь в знак своей будущей верности. Для тех, кто получил прощение после Красного поля, все будет несколько хуже. Их либо бросят в темницу либо лишат имущества. Зачинщики потеряют головы.
Едва войдя в шатер, Дунк убедился, что Кровавый Ворон начал именно с этого.
По бокам от входа насаженными на пики находились отрубленные головы лорда Гормона Пика, Черного Тома Хеддля. Под ними находились их щиты — три черных замка на оранжевом поле.
«Человек, зарубивший Рогера из Пеннитри».
Даже после смерти взгляд глаз лорда Гормона остался тяжелым и острым. Дунк прикрыл их рукой.
— Зачем ты это сделал? — спросил один из стражников. — Вороны скоро об этом сами побеспокоятся.
— Я ему кое — что задолжал. — Если бы Рогер не пал в тот день, старик даже не взглянул бы на Дунка, пасущего своих свиней в переулках Королевской гавани. А началось все с того, что один мертвый король отдал свой меч не тому сыну. «А теперь я стою здесь, а бедняга Рогер лежит в могиле».
— Десница вас ждет, — доложил Роланд Кракехолл.
Дунк зашел следом к лорду Бриндену Риверсу, бастарду, колдуну и Деснице Короля.
Перед ним стоял Эгг, свежевымытый и в богатых одеждах полагающихся принцам, как ему и полагалось как королевскому племяннику. Рядом на походном стуле сидел лорд Фрей с кубком вина, нянча уродливого наследника на колене. Лорд Баттервелл тоже был тут… на коленях, бледный как смерть и дрожащий как лист.
— Оттого, что предатель трус — предательство не перестает быть преступлением, — говорил ему лорд Риверс. — Я слушал ваше блеянье лорд Амброз, но верю только одному слову из десяти. И из этого расчета я позволю вам сохранить десятую долю вашего состояния. Жену тоже можете оставить себе. Желаю вам счастья в семейной жизни.
Читать дальше