Джордж Мартин: Таинственный рыцарь

— В колодец, не так ли? — Он вновь ударил лордика в зубы, потом отбросил камень, ухватил его за запястье и выкручивал его до тех пор, пока не услышал треск кости под звяканье выпавшего на мостовую клинка. — Только после вас, милорд.

Сделав шаг в сторону, Дунк дернул лордика за руку и дал пинка под зад. Лорд Алин кувыркнулся головой вниз в колодец. Раздался всплеск.

— Прекрасная работа, сир.

Дунк обернулся. Все, что он сумел разглядеть сквозь дождь была размытая фигура под плащом с единственным очень светлым глазом. Только когда человек приблизился, его силуэт превратился в знакомые очертания сира Мейнарда Пламма. Светлый же глаз оказался лунным камнем, который был вставлен в брошь, скреплявшую на плече плащ.

Сидевший в колодце сир Алин бился, бултыхался и звал на помощь:

— На помощь! Убивают!

— Это он пытался меня убить. — Пояснил Дунк.

— Это объясняет всю эту кровь.

— Какую кровь? — Дунк огляделся. Левая рука от плеча до локтя была красной от крови, туника прилипла к коже. — Ох, ты.

Дунк не помнил, как упал. Внезапно он вдруг очутился на земле, подставив лицо под капли дождя. Он слышал, что сир Алин кричит из колодца, но всплески становились тише.

— Нужно перевязать чем — то руку. — Сир Мейнард подсунул свою руку под спину Дунка.

— Поднимайся. Я не в силах тебя поднять. Давай — ка, поднимайся на ножки.

Дунк встал.

— Но лорд Алин. Похоже, он тонет.

— Никто о нем скучать не станет, и меньше всех Скрипач.

— Он не… — Дунк охнул, побледнев от боли. — не скрипач.

— Верно. Он Дэймон Второй из рода Черного Пламени. Или точнее, так он станет себя величать, если сумеет заполучить Железный Трон. Вы даже не догадываетесь, скольким лордам хочется иметь храброго, но глупого короля. Дэймон молод, да удал, и неплохо смотрится верхом на коне.

Звуки из колодца были уже едва слышны.

— Может бросить его милости веревку?

— Спасать сейчас, чтобы позже повесить? Не хочу. Пусть испробует блюдо, которое приготовил для тебя. Идем, обопрись на меня. — Пламм перевел его на другую сторону дворика. Вблизи в чертах сира Мейнарда была заметна некая странность. Чем дольше Дунк вглядывался, тем меньше мог разглядеть. — Если помните, я просил вас сбежать, но, похоже, свою честь вы цените выше жизни. Славная смерть хороша и почетна, но если на кону не ваша собственная жизнь, что тогда? Каким тогда, сир, будет ваш ответ?

— Чья именно жизнь? — Из колодца донесся один последний всплеск. — Эгг? Вы говорите об Эгге? — Дунк вцепился в руку Пламма. — Где он?

— С богами. И, полагаю, вам известна причина.

Боль, пронзившая Дунка изнутри, заставила забыть про рану в руке. Он застонал.

— Он попытался воспользоваться сапогом.

— Я тоже так думаю. Он предъявил кольцо мейстеру Лотару, который отвел его к Баттервеллу, который в свою очередь едва не описался от страха при одном его виде, и начал размышлять, ту ли сторону он выбрал, и сколько именно известно Кровавому Ворону об этом заговоре. Ответ на этот последний вопрос, — Пламм усмехнулся: — довольно много.

— Кто вы?

— Друг. — Ответил Мейнард Пламм. — Тот, кто приглядывал за вами, и сильно удивился, увидев вас в гадючьем гнезде. А теперь, помолчи, пока мы тебя не подлатаем.

Стараясь держаться в тени, они оба направились к палатке Дунка. Попав внутрь, сир Мейнард разжег огонь, налил вина и поставил его на огонь закипать.

— Очисти рану, и желательно не рукой. — Посоветовал он, разрезая рукав пропитавшейся кровью туники Дунка. — Судя по всему, кость не задета. И все — таки нужно промыть рану, иначе ты потеряешь руку.

— Это не важно, — желудок Дунка не желал успокаиваться, и он чувствовал, что в любой момент он способен вывернуться наизнанку. — Так Эгг мертв?

— …Обвинят тебя. Лучше тебе было держаться с ним подальше отсюда. Но я не говорил, что мальчишка мертв. Я сказал, он с богами. Есть чистая тряпка? Или шелк?

— Туника. Есть хорошая, которую я приобрел в Дорне. А что значит, он с богами?

— Чуть позже. Сперва твоя рука.

Вскоре от вина пошел пар. Сир Мейнард разыскал шелковую тунику, подозрительно ее обнюхал, потом вынул кинжал и начал резать. Дунк, протестуя, застонал.

— Амброза Баттервелла никак нельзя тем, кого называют решительным, — продолжил Сир Мейнард, отрезав три полоски шелка и опустив их в вино. — У него с самого начала были сомнения на счет этого заговора, сомнения, которые только еще больше усилились от того, что мальчишка не привез меч. А этим утром пропало яйцо дракона, вместе с последними остатками его мужества.