Анатолий Дроздов - Herr Интендантуррат

Земля над головой содрогнулась. Взрыв ударил неподалеку, затем второй, третий… Бетонный свод над головами немцев вздрагивал и осыпал их пылью и крошкой. Полковник перестал думать…

«Ил-4» под управлением старшего лейтенанта Попова вышел из пике и устремился на восток. Освободившись от бомб, самолет летел быстро, как будто тоже спешил домой. Попов по привычке прижимал машину к земле – так безопаснее. Истребители, вылетающие на перехват бомбардировщиков, ищут врага в небе. Не каждый догадается взглянуть вниз, да и заметить самолет над пестрой мозаикой земли сложно.

Попов вел «Ил-4» над дорогой – хороший ориентир, не заблудишься. Дорога была прямой и просматривалась издалека. Поэтому Попов своевременно заметил грузовик, кативший от города. Старший лейтенант привычно бросил взгляд на приборную доску – топлива оставалось в обрез. Обогнать и лечь на боевой разворот не получится. Попов сделал небольшую горку, затем опустил нос самолета. Когда крытый кузов грузовика оказался в прицеле, нажал гашетку. Он видел, как пули стегнули по брезенту, вырывая из него куски, в следующий миг грузовик скрылся из вида. Попов подумал и решил не докладывать об уничтожении цели. Во-первых, наверняка не уничтожил. Во-вторых, грузовик мог оказаться порожним; прострелить брезент – невелика доблесть. Старший лейтенант забыл о происшествии, как забывал о десятках других.

Атакованный «илом» грузовик вильнул и остановился на обочине. Крайнев стащил с руля окровавленное тело Николая и откинул на сиденье. Безжизненно застывшие, черные глаза подполковника равнодушно смотрели на него. Крайнев выскочил из кабины и подбежал к заднему борту.

– Все целы?

– Целы, товарищ майор! – послышался голос Седых. – Мы, как самолет увидали, сразу на пол легли. Летчик не знает, что здесь свои. Щепками обдало – только и всего.

– Николая убили! – сказал Крайнев.

– Ах ты!.. – раздалось из кузова, и Седых спрыгнул на дорогу.

– Перетащим в кузов! – сказал Крайнев. – Ты сядешь за руль. Офицер за рулем – это подозрительно.

– Слушаюсь!

Вдвоем они вытащили тело подполковника из кабины. Иван помог поднять его в кузов. Снял с себя шинель, положил под голову Октябрьского и накрыл лицо полой. Иван ничего не сказал, но глаза у него влажно блестели. Седых сел руль, Крайнев пристроился рядом, и грузовик покатил по дороге.

– Через два километра сворачиваем на проселок! – сказал Крайнев.

– Помню! – отозвался Седых.

– Как Эльза? – спросил Крайнев.

– Спит. Как дал ей товарищ подполковник таблетку, так и заснула. Лоб не горячий. Не переживайте, товарищ майор, к обеду будем в бригаде, а там врач…

Крайнев кивнул и достал сигареты. Смертельно хотелось спать…

Сталин слушал доклад молча. Не перебивал, не задавал вопросов, молча вертел в пальцах пустую трубку, которую то клал на зеленое сукно стола, то снова брал в руки. Было в этом молчании нечто зловещее, что заставляло присутствующих внутренне ежиться. Василевский, Абакумов, Пономаренко – все они сидели, опустив головы. Судоплатов докладывал стоя. Сталин не предложил ему сесть, как обычно, и в этом тоже просматривалось нерасположение Верховного. Начальник 4-го управления НКВД СССР смотрел на вождя сверху вниз. Он видел склоненную седую голову и сухие кисти, торчавшие из обшлагов френча. Левая кисть была заметно суше правой.

Судоплатов закончил и умолк. Сталин молча дал ему знак сесть. Сам встал, прошел к письменному столу. Молча стал набивать трубку табаком из разорванной папиросы «Герцеговина Флор». Это привычное занятие позволяло ему все обдумать, прежде чем говорить. Решение вождя должно быть безошибочным и мудрым, каждое слово – выверенным. Сталин зажег спичку, раскурил трубку и вернулся к столу для приглашенных.

– Итак, – сказал он, пыхнув дымом, – подытожим. Абверу удалось втайне от нашей разведки создать школу, подготовившую шестьдесят девять профессиональных шпионов. Это тридцать три разведывательные группы. Я правильно понимаю, товарищ Судоплатов!

– Так точно! – вскочил генерал.

– Сидите! – Сталин сделал жест трубкой, как будто придавливал офицера чубуком. Судоплатов подчинился. – Тридцать три группы! – повторил Верховный. Цифра напомнила ему семинарскую юность. – В то время как для срыва летнего наступления в Белоруссии достаточно одной. Если верить вашему докладу, Павел Анатольевич, группы готовы, возможно, немцы начали их заброску. Так?