Лайон Де Камп - Драгоценности Траникоса

Только что поляна была пуста, а теперь на ее краю, возле кустарника стоял мужчина, напрягая все свои органы чувств. Ни один звук не предупредил о его приходе, но птицы, греющиеся в солнечном свете, испугались его внезапного появления и возбужденно галдящей стаей взмыли вверх. Мужчина наморщил лоб и поспешно оглянулся назад, откуда он только что появился, испугавшись, что птицы могут выдать его присутствие. Потом он осторожными шагами пересек поляну.

Несмотря на свою огромную, мощную фигуру, мужчина двигался с уверенной гибкостью леопарда. Кроме набедренной повязки на его бедрах, на нем больше ничего не было, его кожа была исцарапана колючками и покрыта грязью. Его мускулистая правая рука была перевязана коричневой, заскорузлой тряпицей. Лицо под растрепанной черной гривой волос было напряжено и утомлено, а его глаза горели как у раненого волка. Быстро спеша по узкой тропинке, пересекающей поляну, он немного прихрамывал.

Пройдя, примерно половину пути, он внезапно остановился, и мягко, как кошка, оглянулся назад, услышав позади себя в лесу пронзительный крик. Он звучал почти как вой волка, но он знал, что это не волк, потому что он был киммерийцем и знал голос леса, как цивилизованный человек знает голоса своих друзей.

Ярость сверкнула в его налитых кровью глазах, когда он снова повернулся и побежал дальше по тропе, которая проходила по краю поляны, мимо густого, заполняющего все пространство между деревьями, кустарника. Между ним и тропой лежал глубоко погрузившийся в покрытую травой землю поляны ствол дерева. Увидев его, киммериец остановился и оглянулся назад, через поляну. Неопытный глаз не заметил бы здесь никаких следов того, кто здесь только что прошел. Однако для его знакомых с дикой природой глаз, след этот был четко виден. И он знал, что его преследователи тоже без труда прочитают его след. Он беззвучно зарычал, как загнанный зверь, готовый вступить в борьбу не на жизнь, а на смерть.

Быстро и с наигранной беспечностью, он опустился на тропу и тоже намеренно притаптывал тут и там траву. Однако, достигнув задней части ствола, он вспрыгнул на него, повернулся и легко побежал назад. Коры на стволе давно уже не было и на голой древесине не оставалось никаких следов. Никакой, даже самый острый глаз не мог различить, что человек этот вернулся назад. Достигнув самого густого кустарника, он, как тень, исчез в нем и позади него не шевельнулся ни один листок.

Время тянулось очень медленно. Серые белки снова беззаботно занялись своими делами на деревьях, а потом, внезапно, молча спрятались в ветвях. На поляну снова кто-то вышел, так же бесшумно, как и киммериец, появились трое мужчин. Они были темнокожими, приземистыми, с мускулистой грудью и сильными руками. На них были расшитые бисером набедренные повязки, а в их черных волосах были воткнуты перья орла. Их тела были разрисованы сложными узорами, а в руках у них было простое оружие из кованой меди.

Они осторожно выглянули на поляну, потом, готовые к прыжку, вплотную друг к другу, как леопарды, вышли из кустарника и нагнулись над тропой. Они двигались по следу, который оставил за собой киммериец, а это было непросто даже для легавой собаки. Они медленно крались по поляне. Тут первый преследователь остановился, что-то пробормотал и указал своим копьем с широким наконечником на примятую траву, где тропа снова уходила в лес. Его товарищи тотчас же остановились и их черные глаза-бисеринки стали обыскивать густую стену леса. Но их жертва спряталась хорошо. Наконец, они снова тронулись в путь, на этот раз быстрее. Они шли по слабым следам, которые, казалось, показывали, что их жертва от усталости и отчаяния стала неосторожной.

Едва они миновали то, место, где тропа близко подходила к чаще кустов, как киммериец выпрыгнул позади них, крепко сжав оружие, которое он вытащил из набедренной повязки: в левой руке кинжал с длинным медным лезвием и секирой с медной рубящей частью в правой. Нападение было таким быстрым и неожиданным, что у сзади идущего пикта не было никаких шансов спастись, когда киммериец вонзил ему кинжал между лопаток. Клинок вошел в сердце, прежде чем пикт вообще понял, что он подвергся опасности.

Оба других пикта обернулись с быстротой захлопывающейся ловушки, однако за это время киммериец успел вытащить кинжал из тела своей первой жертвы и взмахнул правой рукой, с зажатой в ней секирой. Второй пикт повернулся, когда секира взвилась и обрушилась на него, расколов ему череп.