Наталья Павлищева - Ледовое побоище

Еще раз подумав, что урусы глупы, Батый принялся спускаться вниз. Байдар сказал, что лодок уже достаточно, чтобы перевезти его тысячу, завтра она отправится на тот берег и будет охранять переправу, пока не переплывет следующая тысяча, ее поведет нойон Уйдю. За ним последует Бечак, Менгу, хотя тот рвется в первых рядах, твердя, что это он первым увидел Кыюв. Когда перейдет половина, переправится и сам Батый, потом остальные.

Одно плохо – большие пороки, чтобы бить стены, просто так не переправишь, их надо либо разбирать, а потом собирать, либо дожидаться, когда на большой реке Дана-пре встанет лед. Сколько этого ждать? Местные жители сказали, что зима встанет рано, и лед тоже. Правда, другие возражали, мол, по всем приметам в этом году льда не будет долго. Вот и верь этим старым урусам. У, шакалы! Так и норовят обмануть даже в этом!

Ничего, ни толстый лед, ни его отсутствие не остановят движение ордынских туменов, под ноги монгольских мохноногих лошадей лягут покоренными все вечерние страны, в этом джихангир Западного похода хан Батый не усомнился ни на минуту.

В многострадальном Киеве не было князя, но киевляне к этому привыкли. За последние годы город столько раз переходил из рук в руки от одного князя к другому, что воспринимать очередного как своего правителя давно отвыкли. Последним перед самыми монголами был Даниил Романович Галицкий. Князь, что и говорить, сильный, и дружину имел немалую, и вес среди остальных русских князей тоже, и собственные города на Волыни и Галичине тоже. Но то собственные, а Киев для Романовича как был чужим, так и остался.

Князь Даниил помотался по городу, походил по давно не подновлявшимся городским стенам, покачал головой и уехал, оставив за себя воеводу Дмитра. Но воевода и без него был. Киевляне, понимая, что помощи от князя не будет никакой, тоже махнули руками и принялись крепить старые стены сами. Только они плохо представляли, что такое ордынцы, какой страшный вал движется в сторону их прекрасного города. А если бы представляли? Как устоять против Орды одному даже сильному городу при том, что остальные, которых случайно обошел страшный вал, укрылись за лесами, спрятались в свои скорлупки-города, затихли, только бы пронесло, только бы их не тронули. Не смогла Русь собраться воедино, а разбить каждого поодиночке не так сложно.

Может, сейчас киевляне и вспомнили о призыве Рязани о помощи три года назад, как вспомнили черниговцы, когда сами попали под этот вал, да было поздно. А может, и не вспомнили, не до воспоминаний оказалось киевлянам…

По Лядским воротам и стене возле них били и били большие пороки, камни летели, ударяясь и сотрясая стену, падали, откатывались, гора из них росла, образовывая холмик. Воевода Дмитр передернул плечами: точно могильный. И тут же порадовался – он помешает самим же ордынцам, когда на приступ пойдут.

Видно, об этом же подумали и осаждавшие, но проблему решили быстро и по‑своему. Когда дружинники выглянули со стены на очередной шум, то увидели непонятную картину. Ордынцы пригнали множество пленных и держали их под прицелами луков, видно, к чему‑то готовясь.

– Чего это они?

Сотник дернул плечом, отмахиваясь от дружинника, как от назойливой мухи, хотя был весьма озабочен и сам. Неужто штурм так начнут, погнав пленных впереди?! Как тогда отбиваться?

Но ордынцы поступили иначе, они просто заставили мужиков таскать тяжеленные камни, нападавшие вокруг стены, держа пленных под прицелом. Конечно, побить бы, но как бить своих? Полдня внизу у стены копошились люди, ни помешать им, ни спасти было невозможно. Ордынцы ближе полета стрелы не подходили, а работавших держали под прицелом, несколько человек пытались бежать, но упали, пронзенные стрелами. Кому‑то все же удалось, но это были единицы. Зато камни от ворот убраны.

Эти же камни снова полетели из пороков в стены многострадального города.

Дмитр кивнул в сторону ворот:

– Как в следующий раз камни собирать начнут, значит, скоро штурм.

Так и случилось. Едва в стене начала образовываться трещина, камни снова собрали. А еще немого погодя в большой пролом попытались прорваться ордынцы. Сеча была страшной, раненых или убитых не убирали, не до того, топтались ногами, только бы устоять. Сначала пролом был небольшим, потому столпившихся у него били довольно легко, но постепенно ордынцы разрушили еще часть стены, и еще, и еще… Дмитру пришлось перебрасывать людей на другие проломы, и ряды защитников слабели. А наступающим, казалось, не будет конца…