Елена Хаецкая - Восставшие из праха

— Глупости,— вслух проговорила Кумби.— Кто это может быть? Призрак? Смешно! В Хадане нет никаких призраков. Я знаю, правда, где их тьма-тьмущая — в Сухмете. Но Сухмет — большой город. И он далеко от Хадана. Какой дух или призрак отправится в столь далекий путь только для того, чтобы напугать бедную девушку? Только очень-очень глупый призрак!

Она фыркнула. Мысль показалась ей забавной.

Кумби уже собиралась свернуть за угол и войти в свой маленький домик, стоявший на окраине городка, как чья-то холодная рука схватила ее за плечо.

Весть об исчезновении Кумби распространилась по Хадану с быстротой лесного пожара. Когда утром она не появилась в бастете «Три тритона», хозяин — толстый бородатый смуглый человек — поначалу ворчал, затем тревожился, а после и вовсе потерял голову. Он отправил мальчишку к Кумби домой. Мальчишка вернулся с известием о том, что дом заперт и никаких следов девушки не обнаружено.

Это наводило на кое-какие мысли. Хозяин отправил мальчика повторно — на этот раз предстояло деликатно выведать у слуг сетмона Бракны, не у него ли заночевала аппетитная смуглая девушка из бастета. Может быть, мечты Кумби наконец стали явью, и она провела упоительную ночь в объятиях молодого Высокородного. В таком случае понятно, почему она проспала начало рабочего дня. Что ж, если это так, ее, пожалуй, следует выпороть и оставить при деле.

Однако к полудню мальчик принес известие о том, что у Бракны не ночевало никакой девушки. Слуги сетмона в один голос утверждают, что их хозяин вообще не интересуется женщинами. Ни одна из представительниц слабого пола не оставалась на ночь у Бракны. Из всех женщин он соглашался терпеть только свою кухарку, старую и сморщенную, как печеное яблоко.

Хозяин только почесал в затылке. Похоже, маленькой Кумби ничего не светит у этого высокомерного замкнутого человека. Куда больше шансов завоевать сердце Бракны у мальчишки, который бегал по поручению хозяина на разведку, хе-хе. Что ж, оно, пожалуй, и к лучшему. Незачем девчонке из простонародья забивать себе голову мечтами о Высокородных.

С этими мыслями хозяин вернулся к работе.

Без служанки он был как без рук. А тут еще, как на грех, каждый второй посетитель осведомляется — где это загуляла маленькая Кумби?

— Не знаю я! — в сердцах бросил наконец хозяин.— Шли бы да поискали ее!

Но и к вечеру поиски и расспросы ничего не дали. Кумби словно сквозь землю провалилась.

Азуги, неоднократно проводивший веселые часы в объятиях пухлых смуглых ручек служанки из бастета, был опечален ее исчезновением не меньше других. Его это занимало так сильно, что он забыл даже свою вражду с надменной рыжеволосой девицей, взятой в гарнизонную службу стрелком.

— Слышь, Соня,— заговорил он вполне дружески, когда они с Рыжей Соней остались вдвоем на дежурстве.

Она остановилась.

Они стояли на хаданской стене. По обе стороны стены простиралась черная южная ночь. Луна высоко стояла в небе, высокая и холодная. До полнолуния оставалось еще несколько дней, однако мертвенный лунный свет ярко заливал и город, и джунгли за городской стеной.

— Что тебе, Азуги? — спросила Соня. Она решила не ссориться попусту со своими новыми товарищами. Коль скоро Азуги решился заговорить с ней дружеским тоном — следует поддержать его.

— Представляешь… В городе пропала девушка!

— Какая еще девушка? — Соня насторожилась.

Азуги махнул рукой с напускным пренебрежением.

— А, одна потаскушка!.. Девчонка из бастета «Три тритона». Пухленькая была, вся в ямочках… Ласковая, веселая. По правде сказать, это была лучшая девчонка во всем Хадане!

Соня нахмурила брови.

Азуги деланно засмеялся.

— Ну, ты, конечно, в счет не идешь! Ты ведь у нас солдат! Стрелок на жалованье!

— Я — солдат,— спокойно подтвердила Соня.— Ты совершенно прав, когда не хочешь равнять меня с той глупой девочкой, которая загуляла с кем-то на стороне.

— Если бы загуляла… Нет, я знаю Кумби. Да кто ее в Хадане не знает! Если Кумби загуляет — об этом становится известно всему городу. Нет, Соня, дело худо. Она действительно пропала.

Соня хмурилась все сильнее. Исчезновение человека! В Хадане. За городскими стенами, которые так или иначе, но охраняются.

Ладно бы, пропал кто-то из местной аристократии. Но ничтожная прислуга, известная в городке потаскушка… Это уже подозрительно. Тут дело пахнет не выкупом. Работорговцы? Но для чего им красть стигийку, пусть даже с примесью дарфарской крови? Глупо, глупо… Нет, здесь что-то иное… Что-то такое, от чего даже у бесстрашной Сони холодок пробежал между лопаток.