Крис Уэйнрайт - Ветер бездны

Он подхватил подол широкой юбки служанки, и та уже стояла перед ним почти обнаженной. Обезьяна, отступив на шаг в сторону и чуть ли не пуская от вожделения слюни, рассматривал ее тело. Широкие бедра, тяжелая грудь делали служанку более толстой, чем она казалась в одежде. Старик в этот момент отвернулся, но Соня готова была поклясться, что тот снова раскрыл свой широкий, как у лягушки, рот.

«Пакость, пакость», — шептала она, но все же не могла заставить себя оторваться от действа, что разворачивалось внизу, будто какая-то сила удерживала ее на месте. Женщина, дав партнеру время, чтобы тот вдоволь насмотрелся на нее, отошла к сваленным в углу тюкам и легла ничком, выставив в сторону Сони свой пухлый широкий зад. Старик, торопливо расстегивая пояс штанов, направился к ней.

То, что дальше предстало перед девочкой, напомнило ей случку собак, причем визг и крики находившихся в подвале долетали до нее, почти не отличаясь от визга спаривающихся животных. Сердце Сони учащенно забилось, а лицо запылало, словно кто-то застал ее за похожим занятием. Не в силах больше выносить подобное зрелище, Рыжая метнулась к забору, вскарабкалась на него и спрыгнула вниз, в переулок.

Остолбенела от раздавшегося отовсюду громового хохота. Оказалось, вся шайка, собралась у изгороди и терпеливо ждала ее появления. Соня мгновенно догадалась: мальчишки просто подшутили над ней, отправив наблюдать за любовными играми мерзкого старикашки. Рыжая не страдала излишней чувствительностью, но сейчас помимо ее воли на глаза навернулись слезы.

— Тупицы! Ублюдки! — набросилась она на товарищей, чуть не плача.

Подростки заржали еще пуще прежнего.

— Нажевались, как ослы своего листа, недомерки!

Соня помчалась прочь, а вдогонку ей по-прежнему неслись взрывы хохота.

— Благодари своего косого приятеля. — Хункар говорил медленно и степенно, подчеркивая этим, свою значимость. — Он уговорил Удода взять и тебя…

— Куда? — оживилась Соня.

Последние несколько дней она не появлялась на сборища, и от скуки не знала, куда себя деть.

— Дело стоящее?

— Угу, — важно кивнул брат, — вечером пойдем в море.

Слушая его, можно было решить: он на большом корабле собирается плыть куда-нибудь на остров Лавас или в Аграпур, по крайней мере. Но речь шла о лишь том, чтобы на лодке подойти к одному из торговых судов и взять товар.

— Что за груз? — спросила Соня, хотя и без того; легко догадывалась: скорее всего, это будет очередной мешок листа желтого лотоса.

— Точно, — вновь ухмыльнулся Хункар, словно прочитав ее мысли, — лотос. Самый лучший товар, легкий, расходится хорошо, да и недешевый. Так что, — он радостно заулыбался, — опять будем с деньгами.

— С деньгами! — рассмеялась Соня. — Ты бы поменьше пил вина и не тратился на эту отраву, тогда бы деньги у тебя не переводились! Подожди!

Она поднялась с лавки и вышла из комнаты. Хункар услышал, как сестра легко бежит по лестнице наверх, а через некоторое время звук ее стремительных шагов, вернее, прыжков по скрипучим ступенькам, подсказал ему, что девочка возвращается.

— Смотри! — Влетев в комнату, она развязала кожаный мешочек и высыпала на стол груду монет: серебряных, медных, даже один золотой ярко блеснул желтизной среди не столь блага родного металла.

— Ничего себе! — ахнул Хункар. — Откуда у тебя столько?

— Догадайся! — усмехнулась Соня. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты меня привел в шайку?

— Не помню, — почесал затылок брат, — может, две луны, может, три…

— Мы получали одинаково, — показывая на горку монет, сказала девочка, — но у меня все цело, а у тебя пары медяков не найдется.

— Да, даже кошель, что отец подарил, заложил Талгату — с сожалением подтвердил Хункар, но, похоже нащупав что-то в кармане, расплылся в довольной улыбке. — Есть! Серебряная… нет, медная, — вздохнул он, рассматривая монету.

Его лицо помрачнело еще больше, когда он перевел взгляд на груду денег, лежавшую на столе.

— Ты совсем как наш братец, — осуждающе заметил он, — Эйдан сам не свой становится, когда в руки деньги попадают. Купчишка занудливый — хмыкнул он. — То-то я заметил, ты с Косым в сотоварищах. Понятно: два ростовщика…

— Сам ты ростовщик! — вспыхнула Соня. — Это мои деньги, доля из нашей добычи. А показала, чтоб ты понял, сколько тратишь на разное дерьмо вроде листа этого проклятого лотоса!

— Никогда не задумывался об этом, — честно признался Хункар, растерянно глядя на монеты. — Конечно, дом на это не купишь, но…