Мэтью Стовер - Бог войны

— Будь ты красив хотя бы вполовину от того, что мнишь о себе, ты бы и правда затмил солнце.

— Вот видишь, никто не может со мной сравниться!

— Слышал бы тебя Аполлон.

— Да, он довольно миловиден, — надменно вскинул голову Гермес, — но такой зануда!

— Лучше бы следующая твоя реплика имела отношение к новости, которую ты принес, — заметила Афина, наклонившись к брату и приставив к его груди меч. — Не зли меня, а иначе… Надеюсь, ты уже догадываешься о последствиях.

Посланник богов взглянул на клинок, упиравшийся ему между ребер, потом в немигающие серые глаза богини-воительницы, выпрямился, с подчеркнутым достоинством поправил хламиду и звонко проговорил:

— Речь идет о твоем любимчике.

— О Кратосе? — нахмурилась Афина. Зевс обещал ей самолично приглядывать за спартанцем, а когда придет время — за его памятником. — Что с ним?

— Вообще-то я думал, ты знаешь, принимая во внимание, сколько он для тебя сделал и как ты иногда о нем печешься…

— Гермес!

— Сейчас-сейчас! — Бог слегка вздрогнул. — Вот свидетельство.

Он взмахнул кадуцеем, и в воздухе между ними появилось изображение: необычайно высокая гора, на ее вершине — совершенно отвесный утес, нависший над неспокойными водами Эгейского моря; на краю утеса стоит Кратос и, кажется, что-то говорит, хотя вокруг никого.

— Твой любимец выбрал опасную тропу для прогулок. Она приведет в Аид.

Афина почувствовала, что бледнеет.

— Он хочет лишить себя жизни?

— Похоже на то.

— Он не посмеет!

Непокорный смертный! И куда только смотрит Зевс? Уж точно не на Кратоса. «А может, — вдруг подумалось ей, — отец сказал лишь, что будет поглядывать на спартанца время от времени, а вовсе не приглядывать за ним? Это полностью меняет дело».

Пока Афина рассуждала, как такое могло случиться, Кратос подался вперед, занес ногу над пропастью… и упал. Просто упал. Ни борьбы, ни крика. Ни мольбы о помощи. Он летел головой вниз прямо на камни, навстречу гибели, а его лицо выражало полное спокойствие.

— Разве ты не предвидела этого? — усмехнулся Гермес. — Ну и какая же из тебя богиня-прорицательница?

Афина перевела недобрый взгляд на юношу, и тот поспешил замаскировать усмешку приступом кашля.

— В следующий раз, — ответила она зловеще, — я расскажу, каким вижу твое будущее.

— Я… просто хотел подразнить тебя. — Гермес нервно сглотнул. — Всего лишь подразнить…

— Только поэтому я тебя не трогаю. До поры.

Меч Афины рассек воздух прямо перед носом юного бога, но тот, к его чести, не отпрянул.

Мгновение спустя он стоял уже один и изумленно глядел вслед сестре, которая поспешила из покоев.

Быстрее мысли Афина спустилась с Олимпа к испещренным дождями скалам как раз в тот момент, когда Кратос провалился в рваную пелену облаков.

Посланник богов был прав — ей и в голову не приходило, что спартанец способен покончить с собой. Как она могла быть столь слепа? Как мог Зевс допустить подобное? И что еще важнее: как мог Кратос оказаться таким непокорным?

«Кладбище кораблей!» — осенило Афину.

Вот где на самом деле началось, по всей видимости, падение Кратоса. На кладбище кораблей в Эгейском море…

Корабль стонал и переваливался с борта на борт, задрав нос навстречу свирепому зимнему ветру, как будто здесь, в самом глубоком месте Эгейского моря, его угораздило налететь на мель. По-звериному зарычав сквозь стиснутые зубы, Кратос схватился обеими руками за статую Афины на ростре своего разбитого судна. Вверху шторм так трепал единственный уцелевший прямой парус, что тот оглушительно хлопал, и это походило на удары грома. Над мачтой кружила огромная стая мерзкого вида существ, тощих, напоминавших уродливых женщин с перепончатыми крыльями. Жадные до человеческой крови, они то и дело камнем падали на очередную жертву.

— Гарпии, — проворчал Кратос.

Он ненавидел гарпий.

Пара крылатых чудовищ, перекрикивая вой ветра, устремилась к парусу и принялась рвать его окровавленными когтями. Полотно затрещало в последний раз, его обрывки разлетелись над палубой в разные стороны, будто норовили сбить замешкавшихся гарпий. Одна и впрямь попала под удар и исчезла в штормовых брызгах, другой удалось жуткими когтями вцепиться в волосы замешкавшемуся гребцу. Несчастный кричал и корчился, но тварь без труда унесла его в небо, вонзила зубы в горло и принялась пить кровь, хлынувшую фонтаном из раны.

Заметив Кратоса, гарпия вскричала в неизбывной ярости, оторвала моряку голову и швырнула ее в спартанца, но тот отбил зловещий снаряд небрежным взмахом кисти. Тогда следом был брошен обезглавленный труп, да с такой силой, что мог бы убить обычного человека.