Роберт Говард - Ястреб с холмов

— Кто вам это сказал? Афдаль-хан? Он заклятый враг эмира! А эмиру и в голову не приходит, что сам Афдаль-хан и заварил эту кашу. Подождите месяц, я получу голову этого негодяя, и караваны снова смогут спокойно ходить по этой дороге. А вот если победит Афдаль-хан… Вы хоть знаете, с чего вообще все началось? Не знаете? Так я вам скажу! Афдаль-хан решил взять под свою руку все водоемы на этой территории, все колодцы, без которых не смогут обойтись караваны и которые в течение столетий находились в руках африди. Стоит ему завладеть ими, и он обдерет торговцев, не успеют они добраться до Кабула. И тогда караваны будут ходить только через русскую территорию.

— Он не осмелится…

— Еще как осмелится! Боже, сколько вы не знаете! Вы не задавались, например, таким вопросом: почему его люди вооружены русскими винтовками? Черт! Афдаль просит о помощи, потому что я захватил Замок Акбара, и он не в состоянии меня оттуда выгнать. О чем он просил вас? Уговорить меня, чтобы я, извините за каламбур, принес ему ключик от Замка, верно? Я так и думал. Да если я соглашусь на подобную глупость, он устроит засаду на дороге в Куррам и перебьет моих людей. Вы еще в Кабул не успеете вернуться, а соглядатай, который следует за вами по пятам, обгонит вас и сообщит эмиру, что я предательски напал на Афдаль-хана и был убит при попытке защищаться, и поэтому Афдаль был вынужден напасть на Куррам и сжечь его! Он пытается с помощью вмешательства извне вернуть то, что потерял в битве. Он хочет поступить со мной, как с Юсуф-шахом: усыпить мою бдительность, а потом прирезать! И вас с эмиром он просто водит за нос! И вы хотите, чтобы я тоже позволил ему водить себя за нос, а потом отправить на тот свет! И все только лишь потому, что какой-то чертов торговый путь отклонился от Кабула!

— Вам не стоит так враждебно относиться к британцам, — начал было Уиллоуби.

— Я ни к кому не отношусь враждебно. Ни к британцам, ни к персам, ни к русским. Я просто хочу, чтобы они занимались своими делами, а меня оставили в покое!

— Но белому человеку подобает держаться подальше от этого кровавого безумия, — не унимался Уиллоуби. — Вы же не афганец! Вы англичанин! По происхождению, по крайней мере.

— Шотландский горец, — мрачно поправил Гордон. — Или ирландец — смотря с какой стороны посмотреть… Это так, к сведению. Возвращайтесь к эмиру и скажите ему, что вражда закончится, как только я убью Афдаль-хана.

И, повернувшись на пятках, он удалился так же бесшумно, как и возник.

Уиллоуби беспомощно смотрел ему вслед. Черт побери! Он действовал, как глупый мальчишка, которому впервые поручили важное дело! Уиллоуби вновь и вновь вспоминал свои аргументы и был готов выть от досады. И он пытался своим детским лепетом остановить этого первобытного хищника… Спорить с Аль-Бораком бесполезно. С тем же успехом можно спорить с ветром, водным потоком, лесным пожаром или каким-нибудь другим стихийным бедствием. Для этого человека неприменимы никакие стереотипы; он неукротим и дик, как сами Гималаи! Но Уиллоуби не смог бы назвать его дикарем.

Переговоры закончились ничем. Оставалось лишь вернуться в форт Газраэль и послать гонца в Кабул, чтобы передать эту печальную новость. Но… Нет, игра еще не закончена. Так бывало всегда при встрече с серьезным препятствием: в Уиллоуби просыпалась решительность, граничащая с упрямством. Дело приобретало личный характер, что для Уиллоуби было редкостью. Оно перестало быть просто дипломатической задачей. Гордон бросил вызов его сообразительности, заставил усомниться в остроте собственного ума. Подпрыгивая в седле, Уиллоуби поклялся, что покончит с этой враждой. Но этот конец будет не таким, какой хочет Гордон.

Весьма вероятно, что американец его не обманывал. Они с эмиром действительно выслушали только Афдаль-хана… который, если разобраться, настоящий негодяй и мошенник. Но чтобы у этого вождя дикарей были подобные амбиции? И чтобы у него хватило ума плести такие интриги? Уиллоуби просто не мог в такое поверить. Возможно, он надеется стать единовластным правителем этого богом забытого уголка, изолированного от всего мира. Возможно, он хочет, чтобы прибыль, которую сейчас получают с караванов африди, шла в его карман. Но что-то большее?

Во всяком случае, Гордон не имеет никакого права мешать осуществлению государственных интересов. Каковы бы они ни были, их цель — благо народа. Сам Уиллоуби никогда не позволял себе ставить личные интересы выше политических и осуждал за это других. Долг Гордона — забыть о гибели друзей… Он почувствовал себя отвратительно беспомощным. Чтобы Гордон оказался на такое способен?! Это все равно, что ожидать от голодного волка, чтобы он отвернулся от сырого мяса!