Андрей Посняков - Мир пятого солнца

Парнишка вздрогнул, обернулся и тут же отвел взгляд.

– Что с тобой, друг? – Асотль схватил Шочи за плечи. – Почему ты избегаешь меня?

– Я? Избегаю? С чего ты взял?

– Вот только не ври мне!

– А лгать богам, значит, можно? – Шочи мотнул головой.

– О чем ты?

– Ты сам прекрасно знаешь… На этом жертвеннике сегодня должен был быть я! Ты ведь заметил меня тогда, в ивах… Почему же не схватил?

– Потому что у меня не так уж много друзей… – посмотрев прямо в глаза приятелю, шепотом промолвил Асотль. – Не так много, чтобы делиться ими с богами.

Геннадий Иваныч проснулся в холодном поту.

Шочи… Асотль… Джунгли… И патлатый жрец, и живое, вырванное из груди сердце. И кровь…

Геннадий Иваныч машинально потянулся к лицу – казалось, на нем застыли горячие кровавые капли. Тьфу ты, Господи, и приснится же такое. И главное, не в первый раз уже – правда, пока обходилось без жертвы. И все так явно – будто бы на самом деле… И спина вот саднила.

Кандидат в депутаты уселся, свесив с широкой кровати ноги. Голая Леночка лежала рядом, посапывала, выставив аппетитную попку. Погладив девушку, Геннадий Иваныч несколько успокоился, вышел в коридор, прикидывая: где могли быть таблетки? А черт их знает где. Мишка, врач, выписал… Помогут ли?

А сердце стучало, рвалось из груди, словно желая выпрыгнуть в жадные руки жреца!

Ну и сон! Рассказать кому… Скажут: заработался г-н Перепелкин, совсем с ума сошел.

И все же – надо бы, надо…

Пройдя в гостиную, Геннадий Иваныч облачился в спортивный костюм – не любил халатов – и, усевшись в кресло, задумался. Светящийся циферблат часов показывал полседьмого. В принципе не так уж и рано…

Геннадий Иваныч немного посидел в кресле, потом поднялся, подошел к специально заказанным полкам для грампластинок, покопался – очень успокаивало! – думая, чего бы сейчас послушать? Может быть, Эллингтона? Или Эллу Фицджеральд? Нет, лучше Билли Холлидея… Хотя нет – Армстронга, только Армстронга… Нет! Майлза Дэвиса! А, к черту…

Вытащив диск наугад, не смотря, подошел к проигрывателю, поставил, протер бархатной щеточкой, тоже для успокоения нервов – куда лучше любых таблеток! Мягко опустился тонарм…

То, что надо! Гленн Миллер – «Серенада лунного света»…

– Милый, ты уже выспался?

Геннадий Иваныч приоткрыл левый глаз.

Леночка. Нет, не голая, уже натянула маечку, впрочем мало что скрывавшую.

– Чего поднялась-то? Иди спи, рано еще…

– Знаешь, что-то не хочется. Да и вообще, мне сегодня надо бы пораньше – зачет по японской культуре.

Девушка потянулась… Славная такая кошечка.

– По японской? – Гленн усмехнулся. – А по индейской культуре ты что-нибудь знаешь?

– По индейской? – Пожав плечами, Леночка уселась рядом. – Так, в общих чертах – слишком уж специальная тема, да и мало кому интересная. Майя, ацтеки, инки, «Чилам Балам», «Пополь-Вух» – в общем, на мой взгляд, тоска смертная. И еще эти их кровавые жертвоприношения… Бррр, жуть!

– Вот именно! – Геннадий Иваныч вздрогнул. – Жертвоприношения.

– С чего бы ты заинтересовался?

– Да так…

– Понимаю, нервы… – Девушка обняла Гленна за плечи. – Знаешь, я вчера читала Уэльбека…

– Я заметил. – Геннадий Иваныч спрятал усмешку: ишь как заворковала… Сейчас что-нибудь попросит, да так, что и не отказать. – И что, понравился тебе Уэльбек?

– Очень! И вовсе не потому, что там секс… Про секс лучше не читать… Им лучше заниматься. Верно, милый?

Леночка нежно поцеловала любовника в губы… В шею… Гленн почувствовал, как напряглась под невесомой тканью обворожительно упругая грудь, он прямо так, сквозь майку, и принялся ласкать соски, затем плавно перешел к бедрам… руки скользнули под маечку, потащили вверх, вверх… Вот уже обнажился животик… Грудь… Геннадий Иваныч накрыл твердый сосок губами… Леночка застонала, голенькая, юная, прекрасная, словно лесная фея…

– Так вот, об Уэльбеке, – выйдя из ванны, девушка продолжила разговор, явно ей очень нужный, не зря же она его начала… Она вообще ничего не делала зря. – Знаешь, я вот читаю и представляю те места, где уже гуляла… Бульвар Гренель, Данфер Рошро, Эври… Помнишь?

– Ну еще бы!

– Давай в ноябре снова съездим! Тебе ведь нужен отдых… А одну ты меня не отпустишь.