Лайон Де Камп - Мститель

И никто не заметил легкого сквозняка, от которого чуть встрепенулось пламя на фитильках в одном-единственном канделябре. Никто не заметил светящихся глаз, окинувших танцующую толпу жадным и злобным взором из темной ниши окна. Между тем этот взгляд остановился на тоненькой фигурке в серебряном платье, которую король бережно держал в кольце своих рук. Еле слышный злорадный смешок раздался во тьме, и глаза исчезли. Тихо-тихо сомкнулись створки окна.

Но вот в конце зала пропел огромный бронзовый гонг, знаменуя перерыв в танцах. Разгоряченные гости потянулись к столам освежиться туранским шербетом и вином, выдержанным во льду.

— Я совсем запыхалась, Конан, — пожаловалась королева. — Пойду, вздохну свежим воздухом!

И направилась к дверям, настежь распахнутым на широкий балкон. Король двинулся было следом, но тотчас попал в окружение дам и вынужден был задержаться. Пользуясь случаем, прекрасные гостьи засыпали Конана вопросами о его прежней жизни:

— Правду ли говорят, ваше величество, будто вы некогда были вождем диких орд в сказочном Гулистане, что в Химелийских горах?

— А верно ли, что это вы дерзким ударом спасли королевство Хауран от шемитских грабителей наемника Констанция?

— Государь, вы в самом деле были пиратом?

Вопросы так и сыпались. Конан отвечал уклончиво и кратко. Недреманный инстинкт варвара смутно предостерегал его, подталкивая вслед за Зенобией на балкон. Ему следовало защищать ее — хотя, если подумать, какая опасность могла угрожать его возлюбленной супруге здесь, в его столице, в его собственном замке, в окружении друзей и сотен верных солдат?

И все же он чувствовал беспокойство. Некое смущение в крови, говорившее о близкой опасности и неминуемом роке. Он решил довериться этому животному инстинкту и стал пробираться к балконным дверям, невзирая на мольбы и упреки прекрасных слушательниц.

Проталкиваясь вперед (чуть более бесцеремонно, нежели пристало монарху), Конан разглядел наконец серебряную фигурку Зенобии. Она стояла к нему спиной, легкий, прохладный ветерок шевелил ее волосы. Король вздохнул с облегчением. Похоже, на сей раз обостренный нюх на опасность сыграл с ним шутку. Тем не менее, он продолжал идти вперед, к ней.

И вдруг тонкий силуэт королевы исчез, окутанный мраком. Зловещая черная пелена распростерлась над головами гостей; накрашенные женские губки и мужские бородатые рты с равным ужасом зашептали тайные, оберегающие слова. Ледяное дыхание Судьбы коснулось собравшихся. Земля под ногами содрогнулась от громового раската. Отчаянно вскрикнула королева…

В воцарившейся тьме Конан пантерой метнулся к балконной двери, расшвыривая с дороги знатных гостей и уставленные яствами столы. Снова послышался крик: он удалялся, как будто неведомая сила несла Зенобию прочь. Король добрался до балкона и обнаружил, что там было пусто…

Конан окинул взглядом неприступные стены дворца. Никого и ничего! Тогда он поднял голову вверх… и вот, высоко-высоко в лунном свете мелькнула жуткая тень, кошмарное крылатое существо, отдаленно похожее на человека. Оно держало в когтях серебристую звездочку — его жену и подругу. Несколько взмахов могучих перепончатых крыл, и тварь превратилась в точку у восточного горизонта…

Какое-то мгновение Конан стоял неподвижно, точно статуя из вороненой стали. Жили только глаза, и в них билась ледяная ярость и безысходное отчаяние. И когда он вновь повернулся к гостям, они отшатнулись так, словно он был тем самым чудовищем, что умчало прочь его королеву. Он молча пошел напрямик через зал к выходу. Он налетал на столы и стулья и опрокидывал их, сам не замечая того. Люди перед ним расступались.

У самого выхода он задержался подле увешанной оружием стены и сорвал с нее простой, тяжелый прямой меч, славно послуживший ему во множестве битв. Поднял вверх блестящий клинок и хрипло промолвил:

— Отныне я вам не король! Отныне — и до того часа, пока не вернусь и не привезу назад свою украденную королеву! Какой из меня правитель, если я не способен отстоять собственную жену? Но клянусь Кромом — я разыщу этого похитителя, и он не уйдет от моей мести, хотя бы его с оружием в руках защищали все армии мира!

И, набрав воздуху в грудь, король издал грозный и страшный клич, эхом раскатившийся под сводами зала. Все содрогнулись: казалось, это был заунывный и мрачный крик гибнущих душ. Многие в толпе притихших гостей побледнели, охваченные суеверным ужасом…