Вадим Панов: Кардонийская рулетка

— Да.

— К поджогу «Герметиконского вестника»?

— Да.

— К убийству посланника дер Саандера и его супруги?

— Нет, — гордо отрезал Кэмерон. — Но только потому, что я причастен к покушению на консула Махима. В противном случае я обязательно отправился бы убивать каатианцев.

— Кто вами руководил?

— Огнедел.

Репортеры едва не взвыли от восторга.

— Повторите, пожалуйста.

— Огнедел.

Но главный сюрприз Карчебрад оставил «на сладкое»:

— Вы тщательно готовились к покушению на консула Махима?

— Да, — подтвердил террорист.

— Вы устроили засаду, остановили автомобиль консула и перебили его телохранителей.

— Все так.

— Почему же консул остался жив?

Кэмерон помолчал — он быстро учился наслаждаться вниманием публики, — и громко ответил:

— Огнедел приказал оставить Махима в живых.

И на этот раз репортеры действительно взвыли.

— Прекрасно сыграно, — одобрил Тиурмачин. Однако в его голосе прозвучала грусть. Прозвучала и не укрылась от старинного друга.

— Что не так, Гектор?

— Опять кровь, Винчер, — обронил маршал. — Тебе снова пришлось мараться.

— Я сделал то, что должен был, — спокойно ответил Дагомаро. С тех пор как ушерские войска вошли в Унигарт, консул демонстрировал завидное спокойствие. — Я спасу Кардонию.

— Но что будет, если твою маленькую тайну раскроют? — Они стояли на галерее, опоясывающей главный зал на уровне второго этажа. Стояли одни — телохранители позаботились о том, чтобы им не мешали, а потому могли говорить свободно. — Зачем ты отпустил Огнедела?

— Он должен был сдохнуть, но сумел обмануть моих людей и скрыться, — признался Дагомаро. — И людей Помпилио он тоже обманул.

— Представляешь, что будет, если он расскажет, на кого работал?

— Огнедел не знает, на кого работал.

— Но может догадаться.

— Я — жертва, Гектор, — хладнокровно произнес консул. — Враги подставляли меня, поливали грязью, а теперь еще и убили поддерживавших меня каатианцев. Я — жертва, я защищаюсь. Именно для защиты ушерская армия вошла в Унигарт и именно для защиты атакует Приоту. — Дагомаро тихонько рассмеялся. — Я отбился, Гектор, отбился!

— А что об этом думает Компания?

— Галаниты постараются, спасти свои вложения в Приоту, но стратегически они уже проиграли. — Консул победоносно улыбнулся. — Арбедалочик вернулся на Галану и, если он не совсем дурак, постарается убедить директоров-наблюдателей оставить нас в покое.

О последнем этаже небоскреба «Черчер» — штаб-квартиры всемогущей Компании, — слагали легенды. Говорили, что стены там выложены драгоценными камнями, причем не отделаны, а именно выложены, снизу доверху; что прислуживают там обнаженные девушки такой невероятной красоты, что люди, случалось, падали в обморок, увидев их совершенные тела; а еще говорили, что провинившихся директора-наблюдатели сбрасывают в идущую до самого подвала шахту. Сказок хватало, но только потому, что подняться на последний этаж «Черчера» доводилось немногим, а обслуживающий всемогущих владельцев Компании персонал держал рот на замке.

— Добрый день, господин Арбедалочик, — произнес Хью Пильчик, как только Абедалоф вышел из лифта.

Ответа не последовало.

Впрочем, распорядитель главного офиса Компании не обиделся — привык. Хью прекрасно понимал, что поднимающиеся на вершину «Черчера» люди испытывают сложные чувства.

— Прошу.

Открыл обе двери, ведущие в совещательную комнату, сначала первую, черного дерева, затем вторую, обитую кожей, пропустил Арбедалочика внутрь и тщательно закрыл двери — теперь изнутри не доносилось ни звука. За тем, чтобы распорядитель не ошибся в выполнении этой несложной процедуры, следили два телохранителя и два секретаря. Потому что никому не дозволялось слышать, о чем совещались самые могущественные люди Галаны. Да что там Галаны! Десять самых могущественных людей Вселенной, если уж на то пошло! Десять человек, которые покупали планеты и развязывали войны. Десять человек, каждое слово которых означало жизнь или смерть для тысяч людей. Десять человек, которых Абедалоф Арбедалочик знал по старинным кличкам.

Слева направо вдоль круглого стола: Патриарх, который был первым; язвительный Заноза; веселый Клоун, никогда и ни при каких обстоятельствах не теряющий чувства юмора; Птицелов — он до сих пор ставил силки в своем заповеднике; ненавидящий флейтистов Дудочник — он мог стать великим музыкантом, но жизнь пошла иначе; вечно сонный Шляпа; грызущий карандаш Поэт; жадный даже по галанитским меркам Мельник и молчаливый как рыба Хитрый. Десятое кресло оставалось свободным.