Юрий Никитин - Башня-2

Она, вздохнула с облегчением:

— Если это не врожденное, то излечимо.

— Не врожденное, — заверил он.

— Ладно, отдыхай, — сказала она с сомнением, — я приготовлю ужин. Потом расскажешь, что у тебя за такие дела, что о собственном здоровье подумать некогда! Подумать только, есть еще такие мужчины…

С телеэкрана неслась разухабистая дурь, он взял пультик и бросил на диван. Экран тут же погас, в комнате настала тишина. Едва слышно шипел сгораемый газ. Юлия ощутила внутри себя некоторое щекотание, будто его взгляд проникал в ее внутренности.

Сердясь на себя за такую чувствительность, она грубо сдирала с курицы примерзший пластик, спросила независимо:

— А ты кто по профессии?

— Геополитик, — ответил он после некоторой паузы.

— Гинеколог? — переспросила она. — Ах, поняла… Только не знала, что есть такая профессия. Хорошо платят?

Он сказал опять же после едва заметной паузы:

— Да как тебе сказать…

— Понятно, — прервала она. — Тебе кофе крепкий или побережем здоровье?

Он ответил, как она и полагала, крепкий, хоть в этом беря реванш за свой приступ, за явно маленькую зарплату, иначе бы распустил павлиний хвост, все мужчины бахвалятся. Хорошо, хоть не соврал, что ходит в министрах и гребет в валюте… Или что приступ — следствие контузии в ходе важной правительственной операции по освобождению заложников.

Она спросила подозрительно:

— Что так смотришь?

Он отвел взгляд в сторону:

— Да так… Ничего.

Его пальцы коснулись решетчатого кожуха большого вентилятора,

Юлия предупредила:

— Сломан. Что-то перегорело или отсоединилось…

— Жаль, — ответил Олег. Он пощупал коробочку пульта, хмыкнул, ткнул пальцем в кнопку. Лопасти медленно пошли по кругу, тут же слились в серый круг. По комнате пошел ветерок.

Юлия вздрогнула:

— А ты не победитель конкурса Золотые руки? Кофемолка у тебя мелет, вентилятор дует… — Снова она уловила его взгляд на себе. Странный, тоскующий, а совсем не тот, какой мужчина бросает на молодую красивую женщину. — Что-то не так?

— Так-так, — ответил он торопливо. — Что у тебя это за зверинец на подоконнике?

— Ты не знаешь? — удивилась она. — Через четыре с половиной месяца мы войдем в третье тысячелетие! По всей планете… почти по всей!.. готовится грандиознейший праздник! Уже можно запасать шампанское и эту… как ее… рождественскую индюшку.

— Индейку.

— А есть разница?

Его левая щека дернулась, а губы изогнулись зло и невесело.

— Праздник! Снова праздник, черт бы все побрал… Когда работать и работать… Веселье… Третье тысячелетие! Как все еще верят в волшебство!

— В волшебство? — переспросила она удивленно. Клочья пластика трещали, отдирались вместе с куриной кожей, сухо лопались, как фанера. — При чем тут волшебство?

Он придвинул ногой кресло, сел. Лицо его оставалось бледным, голос — невеселым, но теперь Юлия уловила нотки сильнейшего отвращения.

— Какую только магию не приписывают… всего лишь удобной точке отсчета! Иудеи считают от сотворения мира, мусульмане — от рождения Магомета, христиане — от рождения Христа. Совсем недавно договорились принять за точку отсчета предполагаемую дату рождения Христа. До тысяча семисотого года у нас был восемь тысяч какой-то!.. Еще круче, верно? А можно вообще от первых костей кроманьонца. Тогда сейчас на календаре был бы два миллиона какой-то год. Тупым хоть головы поразбивай, твердят, что с первого января двухтысячного года — третье тысячелетие! Первоклассник знает, что лишь последний год второго. А до третьего — еще год. — Она смолчала, и он понял по ее смущенному лицу, что и она, человек с высшим образованием, тоже считает двухтысячный год уже началом третьего тысячелетия. — А как будут разочарованы утром, — сказал он насмешливо, — когда ничего не произойдет! Когда и в третьем будет все то же, что во втором. И придется идти на проклятую службу, в опостылевшие вузы, в противные школы…

— Я разочаровываюсь каждое утро, — сообщила она. — Тем, что приходится просыпаться, идти на эту проклятую работу… И никакого просвета, ничего не меняется! — Курица наконец заняла свое место в микроволновой печи. Юлия покрутила колечко на таймере, обернулась. — Сполоснусь под душем, — сообщила она. — Это быстро. Займись чем-нибудь! Вон там диски DVD, даже энциклопедия есть. Ты, похоже, из тех, кто справочники читает?.. Курица будет готова через пятнадцать минут, я выйду через десять.

Он не ответил. Юлия проследила за его взглядом. Ее гость повернулся к окну, рассматривал оконную раму. Юлия уже и забыла, что там вон, в ее стерильно чистом мире, на белоснежной раме сереет неопрятный продолговатый комок. Она несколько раз, когда мыла стекло, проходила и по нему мокрой тряпкой, но куколка вцепилась в дерево как клещ, держится.