Юрий Никитин - Святой Грааль

Десятник на ходу толкнул Олега, сказал хмуро:

— Благородный... Нашего брата гвоздями бы приколотили!

А этого на веревках. Выкуп выколачивают.

— Кто это? — спросил Олег отстраненно.

— Странствующий рыцарь... Или не странствующий, а просто возвращался из Святой земли. Не всем повезло, как нашему барону! Кто-то лишь облизался. Будет рад, если живым доберется. Многие вовсе кости разбросали.

Они зашли в сарай последними, им в спины ткнули тупыми концами копий, дверь закрыли на засов. Томас Мальтон, вспомнил Олег. Надменный высокомерный рыцарь, мальчишка в обличии взрослого мужчины. В расцвете тела, но вместо души еще нераспустившаяся почка...

Шла третья неделя Олега в каменоломне, когда он увидел поблизости сильно избитого человека, полуголого, в железном ошейнике и с кандалами на ногах. Не сразу узнал рыцаря, а узнав, тут же позабыл. Работа тяжелая, но не мешает уходить мыслью в глубину души, искать ответы на мучительные вопросы, и Олег шарил отчаянно в Настоящем мире, а в этом, где передвигались такие же двуногие звери, как и он сам, его бренное тело вбивало клинья, поднимало над головой тяжелый молот, таскало глыбы камня.

Внезапно он услышал рядом хриплое:

— Калика... э-э... сэр Олег?

Залитое потом лицо Томаса утратило южный загар, сильно исхудало. Вокруг грохотали кирки, измученные люди внимания не обращали. Олег ответил замедленно, находясь все еще в другом мире:

— Я, сэр Томас.

— Не узнал сразу... Тебе на пользу эта работа! Окреп, поправился... Неужто останешься здесь навсегда?

— С богами можно беседовать везде, — ответил Олег безучастно.

В стороне предостерегающе заорал десятник. Томас с проклятием обрушил кирку на камни, брызнули осколки. В сутолоке и пыльном облаке, где все походили друг на друга, Олег вскоре потерял Томаса, но к вечеру Томас снова оказался рядом, шепнул:

— Я поменялся с твоим напарником.

— Все люди, — ответил Олег равнодушно. — Все человеки.

Томас некоторое время молча подваживал ломом гранитную глыбу, переваривал ответ, затем прошептал, бросив настороженный взгляд по сторонам:

— Здесь не человеки, а рабы! Достойно ли тебе, свободно рожденному...

— Рабы тоже люди, — прервал Олег.

— Но не такие...

— Бог всех рождает людьми, рабами делают другие люди.

Томас зло тряхнул головой, в синих глазах блестели злые молнии:

— Сэр калика! Твое смирение чрезмерно. Я хочу вырваться отсюда. Мне нужна помощь, хотя бы малая.

Олег качнул головой в сторону блестящих от пота тел. Томас раздраженно отмахнулся:

— Они погасли. А в тебе еще теплится искра, чую!

Олег с равнодушным видом грохал ломом в узкую щель, разламывая глыбу. Томас дышал часто, его сильные мускулистые руки часто вздымались над головой, занося кирку, камень под мощными ударами трещал как спелый орех. Цепь на щиколотках жалобно звенела.

— Запалишься, — обронил Олег.

— Что? — не понял Томас.

— Надсадишься. Надолго не хватит.

— Долго не пробуду! Если не удастся вырваться, то, клянусь небом и святым причастием, разобью себе голову!

Он дышал со свистом в груди, наглотавшись каменной пыли. Тугой ошейник сдавливал горло, до крови растер пузыри, оставшиеся от ожога. Глаза блестели, как у загнанного в угол лесного зверька. Его пальцы дрожали, Олег с внезапной ясностью увидел, что красивый рыцарь не жилец на этом свете. Точнее, на этом клочке белого света, где стоит замок барона Оцета.

— Как ты собираешься вырваться? — спросил Олег все еще без интереса.

— Не знаю, — ответил Томас отчаянно. Но здесь не доживу до воскресного дня, знаю. Довериться некому! Рабы, либо погасшие... Опять же, рабы! Тебя знаю. Ты излечил меня, я когда-то спас тебя от псов!

Калика долго раздумывал, его руки равномерно и мощно поднимались, обрушивали острый конец тяжелого лома в щель между глыбами. Томас почти видел как неторопливо поворачиваются такие же глыбы в черепе калики, как в непроницаемых зеленых глазах проявляются тусклые искорки.

— Впрочем... — произнес наконец калика кротко, — нельзя людей тащить силой даже к их благу... Ежели не могут забыть о своей плоти здесь, если страдают от того, что страдает плоть... надо их отпустить.

Томас нетерпеливо дернул плечом:

— Дьявол побери твои мудрые рассуждения!.. Кто отпустит?

— Мы, — ответил калика так же кротко.

Вечером Томаса пригнали в общий сарай, где жили невольники. Измученные люди, выпотрошенные тяжелой работой, не обращали на новичка внимания, а Томас пробился поближе к Олегу в угол, шепнул возбужденно: