Юрий Никитин: Трое из Леса

Грозно дрогнула земля. Стена затрещала, на голову посыпалась крошка, обломки цветной плитки. Киммеры разом отхлынули от Таргитая, их лица были задраны, глаза с ужасом глядели на крышу.

Передняя часть затрещала, пошла трещинами, стена медленно наклонилась. Степняки бросились врассыпную. Каменная стена на лету разламывалась, площадь вздрогнула от тяжелого удара. Взвилась пыль, из горящего дворца с ревом и треском вырвался черный с багровыми языками огня дым.

Из дыма и пламени шагнул, шатаясь, огромный согнутый человек. Он был красным, словно вынырнул из ковша с расплавленным металлом. На мощных пластинах груди, узлах мускулов вздувались широкие волдыри, по лицу и груди сбегали алые струйки.

— Добро, — прохрипел он. — Все еще не унянчили…

— Мрак! — вскрикнул Таргитай. — Ты жив!

— Рад бы смерти, да где взять? Что за народ вокруг тебя? Почему не храпят?

— Не проснутся. Мрак, Олег погиб…

Мрак, страшно морщась обгорелым лицом, наклонился, поднял оброненную кем-то секиру с широким лезвием. Пузыри лопались, светло-красные струйки крови и сукровицы потекли гуще. Оборотень казался голым, увечным. Таргитай наконец понял, что в облике друга странное — лишился в огне всей шерсти.

— Сплоховал волхв, — проговорил Мрак с жалостью. — Раньше его нос чуял кулак за трое суток! Тарх, хоть ты и лодырь, каких свет не видывал, но тебе драться за двоих. Даже за троих. Я угорел, в голове звон — чертям разгон…

Степняки на этот раз набежали сомкнутыми рядами. Мрак неловко взмахнул секирой, на Таргитая брызнула бесцветная сукровица с темными комочками крови — по плечу оборотня пробежала трещина, открывая красное мясо. Мрак ругнулся, но лезвие рассекло степняка до пояса.

Таргитай молниеносно поворачивался, куда дергал Меч. Сперва старался только спасти кисть от внезапных рывков, но его хотели убить, размозжить голову, выпустить кишки — и он орал в ответ, на него бросались, он бил навстречу. Вдруг кисть перестала ныть, а Меч уже не дергал внезапно, а Таргитай озверело сек, крушил, сносил головы, рубил пополам.

Вдруг наступила тишина. Мрак задержал секиру над головой, с недоумением повертел головой. Он был весь залит кровью, безбровое и безволосое лицо было красным, в брызгах крови. Вокруг шевелились, дергались, пытались ползти изрубленные руки и ноги, раненые захлебывались в лужах крови.

— Это кто их так? — спросил Мрак с недоумением. — Видать, чтобы сделать доброе дело, иной раз нужно озвереть.

— Куды просили, — напомнил Таргитай, тяжело дыша.

— Родителей надо чтить, — ответил Мрак. Грудь его вздымалась, кровь текла из ран. Хоть и лохматые, но родню не выбирают… Эй, плешивые!.. Шлите новых. Эти что-то заморились. Лежат, как коней продавши.

На них бежали, перепрыгивая через глыбы камня и трупы, уже тысячи степняков. Площадь сверкала мечами, секирами, копьями. Мрак, морщась, поднял секиру, криво усмехнулся:

— У меня такое странное чувство… хотя я не волхв… что всех упоить красным вином не сможем.

Таргитай не понял, почему многотысячная толпа, что могла задавить их массой, забросать трупами, вдруг замедлила бег. Меч задрожал в руке, а Мрак смачно поплевывал на ладони. Лучники поспешно выстрелили, но Меч даже не дернулся — стрелы ушли вверх, в небо.

На Таргитая упала тень. Ему показалось, что над головой заверещал раненый заяц.

— Быстрее! Дорвались, остановиться не могут…

Над головами качался в воздухе, словно зависший на мгновение в теплом воздухе осенний листок, толстый ковер. Над краем белело лицо с трясущимися губами.

— Ну? Вам только улиток ловить!

Мрак зашвырнул секиру, едва не угодив волхву в лицо, подпрыгнул, ухватился за край. Красная сухая кожа с треском лопнула, на Таргитая снова брызнуло мутной сукровицей. Ковер угрожающе загибался, но Мрак кое-как втащил себя наверх. Таргитай обалдело смотрел, задрав голову. Сверху упала красная лапа, схватила за ворот, больно прищемив волосы. Хриплый голос рявкнул, задыхаясь:

— Олег, гони коня!

Ноги Таргитая оторвались от земли. Его проволокло, ударяя о каменные глыбы. Ногами сбил кого-то, за сапоги уцепились, сверху захрипело, Таргитай ощутил, как его разрывают надвое. Затем хватка на ногах внезапно исчезла. Осталась только тяжесть своего зада. Таргитай увидел удаляющуюся землю. Вдогонку полетели копья, дротики. Камень из пращи больно ударил по ступне. В руке люто дернулся Меч, зазвенело, Таргитай поспешно закрыл глаза — стало дурно: живо представил, как Меч вместе с летящими снизу стрелами отсекает и бесцельно свисающие ноги.